Фантастика 2002. Выпуск 2

— На деле это, конечно, не грош, к польской валюте он не имеет никакого отношения, — мило засмеялся старичок, — особенно… м-м… после инфляции. Это древнеримская монета, изготовленная пиктами по приказу Гая Цезаря Германика Калигулы. Кое-кто, правда, считает, что Грош держал в руках еще Иисус, помните, когда он говорил «кесарю — кесарево»? А потом этим Грошем вроде бы выплатили аванс Иуде, — старичок кивнул головой, словно удостоверяя сей исторический факт, — потом христианский монах подарил его Магомету, — снова кивок, — потом им обладали Жанна д’Арк, Наполеон Бонапарт, Лев Троцкий и Джавахарлал Неру… а теперь он бродит по свету в поисках нового хозяина. Но я придерживаюсь другого мнения, потому что на той монете должен быть профиль Тиберия Клавдия Нерона Цезаря, а реверс Цельного Гроша показывает нам лицо то ли Калигулы, то ли — есть и такая версия, — Марка Анния Аврелия Антонина, императора, м-м… философа. Видимо, это разные гроши, а народная молва соединила их в один. Тот, который побывал в руках Христа, — это какой-то другой грош, да… Только не пишите заявление в полицию, молодой человек, это все знание тайное, не для профанов — понимаете?

— Хорошо, — вздохнул Димитрий, — не буду.

Нет ничего атеистичнее «Макдоналдса», думал он, входя в помещение, пахнущее чем-то, что точно не являлось пищей. Нет ничего реальнее, проще, нормальнее, тотальнее «Макдоналдса».

Заказав гамбургер, он подсел за столик, уже оккупированный женщиной и тремя малолетними головорезами.

— Хэппи-Мил, Хэппи-Мил! — закричали дети.

— Я выгляжу смешно, да? — спросил Димитрий у женщины. — С этим Хэппи-Милом?..

— Но у вас ведь не настоящий Хэппи-Мил, — утвердительно сказала женщина. Димитрий вынул гамбургер изо рта и посмотрел на него.

— Вы думаете? — сказал он. — То есть все эти рекламы — полная чушь, они подсовывают туда…

— Конечно, в рекламах вам ничего не скажут. Особенно про проклятие лорда Гамбургера.

Димитрия одолело нехорошее предчувствие.

— Это новый диснеевский мультик, — сказал он.

— Это старая легенда, — поправила его женщина. — Для того чтобы снять с духа покровителя «Макдоналдса» лорда Гамбургера проклятие коммерческой жадности, раз в пять лет менеджеры компании закладывают в случайно выбранную котлету настоящий бриллиант. Вы думаете, зря это называется Хэппи-Мил — Счастливая Пища? Нет, тут заложен глубокий смысл…

— Мне никогда ничего не попадалось, — сказал Димитрий, стараясь через салфетки прощупать Гамбургер на предмет твердых тел.

— Мне тоже, — посетовала женщина. — Может, хоть им повезет?

Трое сорванцов со счастливыми улыбками швыряли друг в друга белые палочки картофеля фри.

— Я словно схожу с ума, — признался Димитрий. — Сделайте что-нибудь!

— Фи! — отозвался доктор Хуан Ордалия. — Вы, конечно, устали, мистер Йон, постоянно торчите в этих «Стамесках»… то есть «Отвертках»… вот как я в своем кабинете. Таких, как вы, миллионы, и у каждого своя мания. Вам нужно поехать куда-нибудь подальше от, знаете, шумных городов, от всего этого шизоидного безобразия…

Он тяжело опустился в кресло, схватился рукой за щеку и замер на минуту или две.

— Кажется, вы тоже устали, доктор, — сказал Димитрий. — Может быть, я могу чем-то…

— Да, я устал, — сказал Ордалия. — Я лечу всех, а кто вылечит меня? Кто успокоит меня, предложит отдохнуть, расслабиться?..

— Ваша жена, — предположил Димитрий.

— Только не моя жена, — возразил Ордалия моментально. — Она и так каждый вечер кричит: «Не трать время на ерунду!.. Все равно ничего не выйдет!..» Э-эх-х…

— А вы… вы что-то исследуете? — поинтересовался Димитрий.

— Я же все-таки врач, — сказал Ордалия. — Мое призвание — лечить рассудки. Поэтому я ищу символ абсолютного исцеления. Такой, знаете, знак, что если его показать, допустим, по телевизору, то всем сразу станет лучше. Непогрешимый символ…

— А разве он бывает? — усомнился Димитрий.

— Приходите ко мне домой, я покажу вам наброски, — пригласил Ордалия. — Иногда мне кажется, что я уже близок к решению, но… Однако я не унываю. Представляете, какую пользу цивилизации я принесу, если смогу этот символ найти?

Бухгалтера «Харрисовых отверток» на месте не было. Димитрий хотел было удалиться, но тут на экране телефона появилось лицо Эша Харриса.

— Я дал мистеру Чу отгул, пусть отоспится, — сказал Харрис, не давая Димитрию опомниться. — Прошу ко мне в кабинет, мистер Йон.

В кабинете Харрис усадил Димитрия в кресло и пододвинул к нему лист бумаги с нарисованным от руки изображением.

— Скажите мне, как по-вашему, что это?

— Это? Эмблема компании «Хьюлетт-Паккард», — ответил Димитрий. ~

Харрис молча буравил его взглядом. Димитрий почувствовал себя дураком, снова взглянул на листок и добавил:

— Две буквы. Латинского алфавита. «Эйч» и «пи».

— А вот так? — спросил Харрис, переворачивая листок на сто восемьдесят градусов.

— Тот же логотип. Только кверху… кверху ногами.

— Это буквы «ди» и «вай», — назидательно указал Харрис. — Они вам ничего не напоминают?

Димитрий задумался, потом завертел головой.

— Ваши инициалы, — снизошел Харрис. — Ладно, Бог с ними…

Он убрал листок в ящик стола и сказал: