Фантастика 2003. Выпуск 2

— А что я, по-твоему, делаю? — Этот разговор повторялся всякий раз, когда им приходилось выхаживать очередного размороженного. Они играли свои роли, раз за разом играли роли, которые им до смерти осточертели! Но по-другому — нельзя. Во-первых, нет времени подавать новичку информацию по капле, как бульон. Во-вторых, от обилия новостей и их беспробудности многие впадают в такую апатию, что становятся словно растения. А это — верная смерть. Не сегодня-завтра Шалун захочет проверить, на что годится его новый раб.

Вот и приходится таким способом заставлять новичка приходить в себя.

— Переверни-ка его, — велел Миль Джесси. — Мы тебе, любезный, массажик сейчас сделаем, чтобы мышцы почувствовал и кровь хоть немного разогрелась. В этих ваннах, конечно, во время разморозки в человека автоматически впрыскивается прорва разных веществ, иначе при оживлении ты б не то что говорить — веками бы двинуть не мог. А все равно, когда первая волна откатывает, люди в кисель превращаются. И мы им еще тут добавляем «последними новостями». Учти, здесь не лазарет, времени на восстановление дают всего ничего. Не оправдаешь надежд — в расход; мальчики у нас суровые. Это девицы из Ньярка, говорят, помилосерднее. Но они к себе только женщин берут, и то не всех, так что это Джесси есть на что надеяться, а нам с тобой, уважаемый, фортуна таких карт не сдаст. Да и до Ньярка — далековато.

— Они же не из одной только жестокости, — покачала головой Джесси.

— Не из одной, — согласился Миль. — Можно даже сказать, из самой что ни на есть жизненной необходимости. Как справедливо заметила моя коллега, они же дети. Таскать огнеплюи им еще удается, а вот остальные вещи — нет. Для того в основном мы и нужны. Тут ведь, любезный, жизнь далеко не сахар.

— Это я уже понял.

— Ни хрена ты не понял, — почти ласково сообщил ему Миль. — Думаешь, попал в дурацкую версию какой-нибудь SF-книжонки про постъядерное будущее, где только-то и разницы, что ребятня захватила власть? Не надейся, всё во много раз круче. Пацаны ведут себя так, потому что хотят выжить. Только не подумай, что я их оправдываю. Но когда через город проходит миграция саблезубых крыс или когда с небес падает инфляция…

— Что падает?

— Инфляция. Типа манны небесной, только если манну жрать можно было, то эта погань сама жрет любую органику, которая ей попадется. Вообще все, до чего дотронется; хорошо хоть, ползать оно не умеет. А как сожрет, так вздуваться начинает. Надуется — лопнет, споры разбрызгает вокруг. Те подсохнут — подожрут остатки матушки и давай в небо подыматься. Ветер поймают, полетят в другие места харч добывать.

— Как же вы спасаетесь?

— По-разному. Огнем и мечом, как говорится. Племена кочуют, устраивают разборки между собой, сражаются с тварями, добывают пропитание и рабов. А рабы стараются выжить — те, само-собой, кому удается стать рабом. Джесси, помассируй-ка ему ягодицы, не стесняйся, ему сейчас не до того. Давай-давай, скоро ночи пшик настанет, а Гарри вчера очень зол был. Лучше бы нам подготовиться и ждать… разного.

— Кажется, заснул, — шепнула Джесси.

— Ну и ладушки. Здоровый крепкий сон — как раз то, что ему сейчас нужно. Не столько даже телу, как мозгам, чтоб крыша набекрень не съехала от переизбытка впечатлений… Думаешь, выживет?

— Увидим, — отозвалась Джесси, пожимая плечами. Ей было не привыкать к смертям вроде бы уже оживших и восстановивших силы рабов, Фэбээр свидетель!

К тому же с некоторых пор она не сомневалась: им, умершим, там лучше, чем здесь, — где бы это «там» ни было.

Глава вторая

САНТАКЛАУСЫ

— Пора сваливать, — сказал Чирь Безносый. — Вчера Джордж-Плешь видел следы зубов на телеграфном столбе. А сегодня с утра ушел в тот район за консервами — и до сих пор не вернулся. Бородой чую…

— Где ж она, твоя борода? — прервал его Гарри. После похода к льдосейфам прошло два дня — и каждый из них был гаже предыдущего. В племени что-то намечалось, что-то очень и очень паскудное. Подлянка в том, что Гарри не мог точно засечь, в чем дело. Ну… вроде шепотки какие-то за спиной, которые смолкают, когда он входит в комнату; взгляды чё-то чересчур уж наглые; приказы исполняются с этакой вызывающей ленцой… Тут еще и Плешь, безмозглая его башка, запропал! А ведь он из тех, кто всегда поддерживал Шалуна.

Теперь вот Чирь вдобавок воздух портит…

— Все твои предчувствия — с твою же бороду, — подытожил Гарри, и ребята захохотали. Обошлось вроде, переиграл расклад в свою пользу.

Это сегодня — а завтра что?

И насчет Плеши, если задуматься, Чирь прав. Джордж говорил вчера про те следы зубов — очень, уверял, похожи на отметины самцов саблезубок, которые они оставляют, когда территорию метят. Коли так, делать надо ноги из этих краев, и как можно резвее. Потому что эти самцы — разведчики, они меты ставят для тех, кто за ними придет, для всей стаи.

…Но уж больно шикарное место попалось в этот раз сантаклаусам — когда еще такое надыбаешь? Миль-Раб его интернатом называет, говорит, здесь раньше учились. А в клетках, мол, зверей держали, для потехи.