Фантастика 2008

— Спасибо, Рустам, — протянул пятисотенную Игорь. Таксист засуетился, начал шарить по карманам. — Сдачи не надо. — Игорь улыбнулся и вышел. — И вот еще что, — обомлевший водитель вырубил завывавшие всю дорогу восточные мелодии. — Легкой смены, — пожелал ему Игорь, аккуратно закрывая дверь.

Игорь потянулся и шумно вдохнул июльский воздух, теплый и влажный после грозы. Позади натужно хрюкнул мотор, взвизгнули шины, а потом послышался голос Рустама:

— Эй, — парень замешкался, подбирая нужное слово, — уважаемый!

Игорь обернулся и увидел озабоченное лицо таксиста.

— Вы, я гляжу, не местный. Нечего вам тут делать, — уверенно произнес Рустам и пояснил: — Малолетки одни, отмороженные. Давайте я вас в приличное заведение отвезу.

Подростки оторвались от поглощения алкоголя и цепко рассматривали седого мужчину у видавшей виды «шестерки». Игорь чувствовал их взгляды спиной.

— Спасибо, Рустам, у меня здесь назначена встреча. И будьте осторожны, — подмигнул он таксисту.

Рустам впервые за последние четыре года почувствовал, как у него сжалось сердце. От чужого человека пахнуло той же безысходностью, какую излучал его брат, Алим. Когда целовал свою дочь и обнимал жену. Когда прижимался лицом к рукам матери. Когда трепал его, Рустама, по вихрастой голове. В ночь перед обычной сменой добровольного отряда. В ночь, после которой Алима, разорванного бандитским фугасом, уже никто не видел. Лишь обитый бархатом гроб.

Рустам только и смог, что кивнуть седому человеку в бежевом свитере. В эту ночь он больше не работал. Он позвонил хозяину, поехал на вокзал и купил билет домой.

Машина скрылась из виду. Игорь вытащил из пачки еще одну сигарету и щелкнул зажигалкой. Неспешно одолел четыре ступеньки крыльца. За железной дверью девичий голос надрывался про «нас не догонят».

Северная ночь кутала призрачной дымкой панельные пятиэтажки. Игорь скользнул взглядом по темным окнам ближайшей хрущевки. За одним из них тут же вспыхнул огонек. Зеленый абажур диковато выкрасил засаленную кухоньку. Женщина в линялой майке принялась жадно глотать воду из носика эмалированного чайника. Даже под этим ядовитым освещением маки на болотной эмали были алыми.

— И тут я, такой, ей базлаю, ты чё, овца, вообще обалдела, — взвизгнули рядом. Недоломанные мальчишеские голоса дружно загагакали. — Ты вообще в курсах, кто я? Игорь дунул на уголек сигареты и запустил окурок в палисадник. Тот сделал высокую дугу, но не долетел — разбился миллионами искорок об асфальт.

— Простите, а вы вообще, — надавив на последнее слово, развернулся Игорь к говорившему, — знаете происхождение слова «балдеть»?

— А ты чего хотел, дядя? — вступился крупный парень и заложил руки в карманы.

Игорь усмехнулся и достал очередную сигарету:

— А я в общем-то не с вами общаюсь, молодой человек. — Вспыхнул желтый огонек, и легкие вновь наполнились ароматом табака. Игорь прищурился, примеряясь, и добавил: — Олег, насколько я вижу?

Широкоплечий вздрогнул.

— Так вот, Алексей, — продолжил Игорь, повернувшись к «говоруну». — Балдеж — это состояние коровы после отела. А вы ведь не это имели в виду, выражая недовольство даме своего сердца, не так ли?

Игорь обвел взглядом разгоряченные алкоголем лица и остановился на крепыше:

— Кстати, Олег, — сказал он и взялся за пластмассовую ручку, насаженную на здоровенный штырь, торчащий из двери заведения. — Я бы на вашем месте больше не делал глупостей.

Дверь открылась и захлопнулась за ним, подталкивая в душное нутро «Версаля».

— Слышь, Боец, — первым нарушил паузу Лешка Винт. — Дядька-то борзый попался. Накажем?

Олег Бойцов насилу победил дрожь в коленях. Мужик на мента похож не был, но эти интонации… Да и откуда он мог знать о досрочном освобождении? Олег сплюнул, закурил:

— Давайте-ка сваливать, пацаны.

— Так ты его знаешь?

Боец задумался. Чутье, вколоченное на нарах «малолетки», подсказало правильное решение:

— Это, по ходу, ферзь какой-то, парни. Проявим уважение.

Молодые люди спустились с крыльца и исчезли в предрассветном молоке тумана.

— Молодые люди — пятьдесят, девушки — бесплатно, — заученно отчеканила бабушка на кассе.

Игорь внимательно рассмотрел высушенную временем бабулю. Из вырезанного в оргстекле полукруга дохнуло покоренной целиной и пылью зеленых киношных билетов.

— Один взрослый, пожалуйста. — Игорь протянул нужную бумажку и улыбнулся.

Седой суховатый мужчина сунул в окошко полтинник и улыбнулся.

Анна Федоровна вдруг ощутила такую благодать, что даже постоянное грохотание «дурной» музыки наверху стихло, а мучавшую ее головную боль сняло как рукой. Она словно на секунду вернулась в детство, когда покойная бабка вела маленькую Нюрку в только что очищенный от проросшей картошки храм. Вокруг кланялись соседки в белых платках, а незнакомый бородатый дед махал дымящим шаром на цепочке. В сыром воздухе пахло свечами и чем-то сладким. Из дыры в крыше лучом бил свет. Он падал прямо на темные картинки алтаря, там, под потолком. Высоко-высоко, выше дощатого пола, выше растрескавшихся деревянных цветов, выше пустых прямоугольников иконостаса.