Фантастика 2009. Выпуск 2. Змеи Хроноса

Ветер времени высвистывал годы из отрывного календаря, уносил прочь. Умерла бабушка. «Делу время, а потехе час, – распевала Пугачева. – Без меня тебе, любимый мой, лететь с одним крылом…» Страна переживала то, что позже назовут «гонками на лафетах». Новогодние «Голубые огоньки» сменялись «Рождественскими встречами». «Балет, балет, балет…» – слушали Пугачеву, «Соно итальяно…» – слушали итальянцев. Танцевали диско. Инна ушивала брюки, чтобы получились модные «бананы», копила деньги на джинсу-«варёнку». Братик пошел в школу. Казалось, всё быстрей крутились шестеренки времени, сучили ножками жуки-часовики, империю лихорадило странной лихорадкой под названием «перестройка».

Жизнь Инны тоже неслась вскачь. Она встречалась с Мишей, собиралась замуж за Петю, страдала по Вовке, бывшему однокласснику, отказала Славику, который Станислав, и согласилась на предложение еще одного Славика, который Вячеслав. Было ей не до печатных текстов. Но как-то перед днем рождения, застряв на пару часов в очереди за вином – очередь растянулась на два квартала, – чтобы не ловить на себе осуждающие взгляды прохожих бабушек, Инна уткнулась в случайную газету.

* * *

Еще за месяц до выпуска стали шептаться, что старый король совсем плох, что на церемонию вместо него прибудет наследник. Зера пожимала плечами, хмуро сводила на переносице крылья бровей – отстаньте, мол, не плодите суету, наследник так наследник… Лишь бы стояли Башни.

В один день, как по отмашке, долина Берага вскипела сиреневой пеной цветущих акаций. Всё утонуло в цветении – суровые корпуса Академии, торговые и жилые кварталы, ремесленные пригороды. Город притих и улыбался в счастливом ошеломлении, как невеста, которой вручили букет больше ее размерами. От нежного запаха кружилась голова, в цветках тоненько жужжали медовые мушки, прохожие что-то мурлыкали себе под нос, сами того не замечая.

Зере хотелось плакать. Именно сейчас, когда желанная цель – звание архитектора – была так близка, она вдруг поняла, что никогда они с Машем не поженятся. На самом деле – никогда. Зера узнала это чувство, хоть прежде никогда его не испытывала. То было шель-эарг, воспоминание о навеки несбывшемся будущем, и было оно пронзительным и безошибочным, не оставляющим и пылинки сомнения на чашах весов Владычицы судеб. Следовало пойти в храм милостивой Матери, благодарить и каяться, открыть сердце и поплакать вволю. Сдвинув брови, девушка направилась к Почтовой башне на холме. Старый почтарь взял с нее полукорону – недешевое удовольствие, придирчиво куснул монету, на глазах у Зеры обмотал запиской лапку ласточки и выпустил птицу в полет.

«Приезжай» – одно-единственное слово стояло в записке; остального Зера не могла объяснить, не умела.

Она не представляла, что они сделают, когда Маш приедет. Проговорят ночь напролет и расстанутся навсегда, горько рыдая? Бросятся друг другу в объятия и предадутся недозволенной любви на ветхих простынях ночлежки? Будут прокляты Старейшими и изгнаны далеко-далеко, дабы тень Башен никогда более не пала ни на них, ни на их потомков?

Маш не приехал.

* * *

Накануне того дня, когда Слава должен был забирать Инну из роддома, случился путч. Страна привычно вздрогнула от звуков «Лебединого озера», а после с восторженным ужасом следила у телевизоров, чем закончится сериал «Судьба президента», прямая трансляция с Фороса. Инне тоже было интересно, но смертельно хотелось спать. Катенька то плохо ела, то у нее болел животик, то еще что-нибудь было не так – а не спала она, кажется, вообще никогда. При первой возможности Инна роняла голову на подушку, на край стола, на угол детской кроватки – и засыпала. Ей мнились вчуже знакомые силуэты Башен, освещенные жарким оранжевым солнцем с фиолетовых небес.

Когда через полгода Инна впервые выспалась, а затем проснулась и осмотрелась, это уже была другая страна. На том месте, где стояла казавшаяся незыблемой империя, оказалась россыпь разных государств, вроде бы новых – или, наоборот, старых, не понять. Инна приняла новую страну как данность – как и то, что она больше не Дрючина, а Максимова, как талоны на сахар, которые надо было получать в ЖЭКе, как частые визиты педиатра, как подвальные видеосалоны… Вместо «Ну, погоди!» стали показывать «Том и Джерри», «синяя птица» в гастрономах обернулась «ножками Буша», родители развелись, Слава устроился в охранную фирму и стал неплохо зарабатывать, но начал пить.