Фантастика 2009. Выпуск 2. Змеи Хроноса

Значительно позже, когда я уже щелкал волновые функции, как орешки, и любая квантово-механическая задача казалась мне ерундой по сравнению с уравнениями ветвлений, которые я составлял в надежде когда-нибудь решить хотя бы численно, так вот, значительно позже того нашего разговора на бульваре я понял простую, казалось бы, мысль, которая могла бы прийти мне в голову и раньше: если каждый из нас, «нормальных» людей, имеет достаточно высокий шанс прожить жизнь до преклонных лет, то у Алика этот шанс неизмеримо меньше, потому что миллионы проживаемых им жизней создают и в миллионы раз больше рисков, и кто знает, в какой момент одна из очередных его склеек с другой ветвью окажется несовместимой с жизнью – здешней, единственной, что бы ни говорила по этому поводу теоретическая физика.

Так в результате и получилось. Вот только… Кто-то ударил Алика ножом в сердце. Пусть не здесь, а там. И если бы склейки не произошло, разве это хоть на йоту изменило бы тот факт, что на другой ветви (а может, на десятках или сотнях) его все-таки убил… или убила…

Кто?

* * *

Я вернулся домой, чтобы поесть и посидеть в относительной тишине. Дома никого не было, у Светки в два часа начинался кружок танца. В холодильнике я нашел полуфабрикаты и большую кастрюлю борща, который есть сейчас мне совсем не хотелось. Сделал себе яичницу из двух яиц, достал ветчину, насыпал в кипяток две ложки растворимого кофе – завтрак джентльмена, или ленч, как говорят в Англии, где я никогда не был в этой реальности, но наверняка был в какой-то другой, потому что посетить Лондон мне хотелось всегда: пройтись по Пиккадилли, заглянуть в музей мадам Тюссо, выйти из метро на Бейкер-стрит напротив дома 221-б…

Мобильник зазвонил, когда я поднес ко рту первый кусок омлета.

– Добрый день, это Учитель…

Какой еще, к черту, учитель? Неужели Света что-то натворила в школе?

О господи, Учитель, следователь, ну, конечно.

– Слушаю вас, – сказал я сухо.

– Хочу вам сообщить, что, согласно предварительным результатам патологоанатомической экспертизы, Алекс Гринберг умер от разрыва сердечной мышцы в результате ранения острым длинным…

– Одним из ножей, которые вы нашли в ящике компьютерного столика, – перебил я, опасаясь, что следователь никогда не закончит фразу.

– Скорее всего, – согласился Учитель.

– Насчет похорон, – сказал я. – Когда можно будет…

– Не сегодня, – перебил меня следователь. – Возможно, завтра. Но я в этом не уверен.

– А потом будет суббота, – напомнил я. – И значит…

– Надеюсь, до воскресенья, – сказал следователь, – все формальности удастся уладить.

– Понятно, – мрачно сказал я.

– Минуту, – быстро произнес Учитель, опасаясь, видимо, что я отключу связь. – У меня к вам есть еще несколько вопросов. Я сейчас у себя, это в управлении полиции на Русском подворье, буду до шести вечера. На входе скажите дежурному, что…

– Но у меня важная встреча в пятом часу!

– …что вы по моему вызову, вас пропустят и скажут, куда идти.

– Хорошо, постараюсь, – буркнул я.

– Постарайтесь, пожалуйста, – очень вежливо произнес следователь.

Значит, после разговора с Шаулем придется ехать к Учителю, ничего не поделаешь. Может, это и к лучшему: он будет спрашивать меня, я попробую что-то узнать у него.

Омлет оказался пересоленным. Почему-то и у кофе был необычный вкус – видимо, у меня сегодня что-то произошло со вкусовыми рецепторами или… А что, может, это действительно заразно и передается от человека к человеку по неведомым нам пока физическим законам? Существует же, к примеру, электромагнитная индукция. Но почему тогда эта странная эвереттическая индукция не проявила себя раньше, ведь знакомы мы с Аликом были не один десяток лет? Почему именно сегодня, когда Алика не стало? Неужели это свойство организма передается со смертью носителя – будто действует некий закон сохранения?

Я вполне серьезно обдумывал эту идею, пока мыл посуду и переодевался – не пристало приезжать в кнессет в джинсах и майке с изображением страуса, хотя, возможно, это и не имело никакого значения, я ведь не собирался входить в святая святых, а для разговора на стоянке и страус подошел бы. Тем более что птица засунула голову в песок – так же, как поступил в свое время Шауль, о чем я и собирался ему напомнить.