Фантастика-2009

Вот с ним Николай Леонидович, можно даже сказать, подружился, причем очень быстро, и общался с голландцем куда больше, чем со всеми остальными. Наверное, особой привязанности способствовало то, что обоих разделял не слишком большой временной интервал. Конечно, о Соглашении Николай Леонидович не забывал, раз жил позже голландца, но все равно тем для разговоров находилось немало. Самому же ван Боммелю и вовсе не было необходимости что-либо скрывать, раз он жил в 1999 году и был для Николая Леонидовича уже историей, хотя и близкой.

Правда, о принципе действия своей машины времени ван Боммель рассказывать не стал, раз Николай Леонидович умалчивал о своей. Хотя ван Боммель все же оговорился, что поначалу попал не на «Санта-Марию», как собирался, и даже не в Испанию, а в Лиссабон 1492 года, но потом сумел исправить оплошность. В ответ Николай Леонидович тоже великодушно признался, что и у него случились кое-какие недоразумения с блоком переноса.

В основном же беседы велись о голландской живописи, об Амстердаме и Делфте, в которых Николаю Леонидовичу доводилось бывать, об Антони ван Левенгуке, великом голландском изобретателе микроскопа, о ветряных мельницах, каналах, пронизывающих всю Голландию, русском царе Петре, который учился в Голландии морскому делу, и о голландском писателе Эдуарде Дауэсе Деккере, известном под псевдонимом Мультатули. Эти разговоры помогали коротать время, и вдобавок и Николай Леонидович, и ван Боммель, осознавали, что беседы вносят в сюрреалистическое существование на этой абсурдной плавучей плоскости, взявшейся неизвестно откуда, хоть какую-то рациональную материю.

Саргассово море между тем закончилось, испанские каравеллы снова вышли на чистую воду, продолжая западный курс. Сентябрь 1492 года подходил к концу.

Теперь путешественников по времени собралось столько, что прежнего единения уже не могло быть. Образовались и продолжали образовываться, как это всегда бывает в больших коллективах, различные группки – или по национальным признакам, или по близости времен. Чем меньше был временной промежуток, как например у Николая Леонидовича с ван Боммелем, тем легче сходились люди. Чем больше, тем труднее.

Однако ученый стал вдруг подмечать, что ассистент Василий, захватив старинный музыкальный щипковый инструмент, все чаще стал проводить вечера в обществе Мари Куше, очаровательной французской исследовательницы из 2196 года. Из-за какой-нибудь отдаленной машины времени, которые теперь прямо-таки теснились на плавучей плоскости, доносились аккорды и слова песен. Мари тоже пела под аккомпанемент Василия какие-то свои французские песни.

В конце концов Николай Леонидович, по праву шефа и старшего товарища, решил даже сделать ассистенту внушение.

– Ты, Василий, смотри, не увлекайся! – молвил он строго. – Она старше тебя на два века! Не забывай об этом! И вообще...

– О чем это вы, шеф? – удивился Василий, но почему-то, однако, отвел глаза в сторону.

– Сам знаешь о чем! – строго сказал Николай Леонидович. – О том, что на гитаре много играешь!

– Да что вы, шеф, – смущенно ответил Василий и зачем-то вдруг добавил: – У меня девушка в Москве! А тут такая возможность поупражняться во французском языке. К тому же Мари не два века старше, а поменьше...

– Смотри! – значительно повторил Николай Леонидович и перевел разговор на другую тему. – Ужинать пора! Сходи позови ван Боммеля.

В следующее утро небо обложили черные тучи, казалось, все вокруг насыщено электричеством, хотя пока лишь где-то далеко впереди, у самого горизонта, иногда вспыхивали зигзаги молний. Теперь почти все путешественники по времени собрались на носу плоскости, глядя на горизонт. Должно быть, все, как и сам Николай Леонидович, вдруг ощутили неясную тревогу, которая была словно разлита в воздухе.

Тревожное ожидание царило и на каравеллах, моряки готовились к урагану. На шканцах «Санта-Марии» появился Колумб, отдал какой-то приказ. Матросы начали сворачивать паруса. Но двигались моряки как-то нехотя.

В этот момент у Николая Леонидовича к чувству тревоги вдруг добавилось острое предчувствие: развязка необыкновенного путешествия на плавучей плоскости, возможно, уже близка. До Нового Света оставалось лишь несколько дней пути. А что будет дальше?

Сам Колумб, открыв остров Сан-Сальвадор в Багамском архипелаге, первую землю в Новом Свете, должен был затем обследовать несколько соседних островов и двинуться дальше, чтобы открыть Кубу и Гаити. Неужели и дальше эта плавучая плоскость будет идти вслед за каравеллами великого адмирала?

Но от таких мыслей Николая Леонидовича отвлекли бурные события, разворачивающиеся на «Санта-Марии»: на каравелле наконец-то вспыхнул бунт, о котором дружно сообщали все исторические хроники, – матросы хотели принудить Колумба повернуть назад. Правда, на деле бунт, как оказалось, продолжался совсем недолго, да и был каким-то совсем несерьезным.