"Фантастика 2023-108". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)

— Спасибо, — я шагнула и обняла его. Он не отстранился, погладил меня по спине. И ушел потом, за стеклянной дверью сел в вездеход, машина рявкнула, выпустив клубы черного дыма. Я стояла у двери, глядя, как он уезжает. Ох, ты ж! Вот это да. Этот — настоящий.

Сидя в очередном самолете, я представляла Ивана в молодости. Он был похож на актера Балуева. Типаж тот же. Вот ему понравилась девушка… он принял для себя решение, поставил ее о нем в известность и увез, и сделал своей женой. А она и не вякнула, потому что не дура. Видно же, что таких единицы и за ним точно, как за каменной стеной. И честь для него не пустой звук. И все проблемы он четко и уверенно решает, не обременяя ими дорогих ему людей. И есть ли для него понятие серого цвета, или только черное и белое? Способен ли он на компромисс, прощение? Предательство не прощает точно и сам не предаст никогда. Почему Саша оказался не таким? Или, наоборот — таким, когда долг перед родичами сильнее всего, даже каких-то чувств ко мне. Были же эти чувства, женился же он на мне из-за чего-то? А я не оправдала его ожиданий… А вот она…

— Маша, что ты приуныла? Радоваться нужно.

— Влюбилась, наверное, — и пожалела, что сказала это, оправдывая для себя сожаление о расставании с Иваном. Не нужно таким делиться ни с кем. Такие моменты, воспоминания о таких встречах нужно оставлять только себе.

Вся дорога заняла до полутора суток. Последние километры, пролегающие в диком, густом лесу, мы преодолевали на таком же грузовом вездеходе, как тот, который увез Ивана. Только у этого была сооружена в кузове будка вместо брезентового тента. Из деревянной будки торчала труба печки. Елизар растопил ее и уложил брата в откидную койку на ватный матрас, укрыв толстым одеялом. Женя страшно измучился за дорогу. Не было возможности держать ноги поднятыми и что за ощущения это вызывало — не знаю. Но у него еще больше заострились черты лица, и губы он сжимал еще тверже. Видно было, что больно — зрачки были расширены сильнее, чем обычно. И жалеть нельзя — обидится. И жаль, очень жаль…

Поэтому я решила его отвлечь, да и себя заодно. Уже безопасно было посмотреть на подарок. И я напросилась с ним в кузов, если он, конечно, не против, или не собрался спать. Мне разрешили. Леший забросил меня в кузов через ящики, стоящие с краю, прикрыл дверку, машина дернулась, загрохотав… мы поехали.

Не учла я одного — кроме откидной койки, сидячее место было в виде такого же откидного жесткого стульчика. Я угнездилась на нем и потянулась к карману. Машина ускорилась, и пришлось ухватиться за ребра обшивки будки. Чуть я сдвинулась, и стульчик решил, что пора вернуться на место, прильнув к борту. Женя, наконец расслабив ноги, с улыбкой наблюдал за мной. Я осмотрелась, оглядела его лежбище, оценила крепость крепления, а так же ширину ложа и предложила:

— А не слабо ли тебе подвинуться? Ноги оставь в покое, а вот корпус сдвинь к борту. Я маленькая, умещусь. Не сообразила — каюсь. Я хотела, чтобы и ты посмотрел, что мне подарил Иван на огромное, просто сказочное счастье.

Не отрывая глаз от меня, и с совершенно серьезным выражением лица он подвинулся. Я сползла на пол, отпуская сиденье на волю и, не рискнув встать, посунулась к Жене на коленках. Улеглась на предплечье к нему, сунув меховой помпон в лицо. Он спокойно убрал его. А я уже разворачивала тряпочку. Тяжеленькое…

— Жень, — медлила я, растягивая удовольствие от предвкушения, — это тайна, ладно? Никому нельзя показывать, только своим. Короче — минимальному количеству народа. Это что-то опасное, но приносящее огромное счастье, ты понял? Что это может быть, как ты думаешь? Я думаю…

— Ты развернешь, наконец? — он нависал сверху, разглядывая мой подарок в тряпочке. Угадывать даже не собирался.

Я тяжело вздохнула и тряпочку убрала. На ладони тускло поблескивал золотой самородок, по форме напоминающий человеческое сердце. Но не анатомическое, а то, каким его обычно рисуют, пронзенное стрелой. Немного бугристое, с чуть более вытянутой и чуть более тонкой одной стороной. Но форма сердца была обозначена природой совершенно точно. Я извернулась, чтобы заглянуть Жене в глаза:

— Он что — стырил его с прииска?

Он кивнул, разглядывая самородок.

— Если предупредил, значит — да. Или нашел сам, но припрятал, что одно и то же. Дай попробую на вес, — протянул он руку и взял сердце с моей ладони, — солидно. Взвесим дома. У нас есть электронные весы — когда патроны заряжаем, взвешиваем дробь. Но здесь солидно…

Да, сердечко было увесистым. Я почувствовала, что пригрелась и относительно мягкий теперь ход машины укачивает и становится слишком уютно и тепло… Печка согрела воздух в кузове, разморило…

— Жень, как ноги, я не мешаю? Я чего спрашиваю? Укачивает, спать хочется.

— Нормально, спи. Сейчас, лежа, уже вполне терпимо. И это последние неприятные ощущения. Скоро Лес… там боль уйдет совсем.

— Я боюсь — двину копытом во сне и по ногам тебе…

— Спи уже… я тоже отключаюсь. Не спал в дороге. Я шапку твою скину — мешает.

— Угу, только голова не мытая.