"Фантастика 2023-108". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)

Я фигела с него. До чего извращенное мышление у мужика. И если так же он воспитывал и сына, то о каком адекватном общении с простыми, нормальными людьми вообще могла идти речь? Он считал, что я просто обязана даже ценой необратимой потери здоровья, с риском для своей жизни, спасать его сына. Потому, что он даст мне за это денег. Я молчала. Послать его далеко и надолго, обозначив свое отношение лично к нему, я могла. Но что, если и правда есть мизерный шанс на спасение? Я вспоминала перечисленные травмы и в душе холодело. Сожжено и изрезано лицо…  что-то с грудной клеткой? И тот сон…  возможно, что он не просто так. Тогда понятно, что нужно от меня. И мои шансы не так малы теперь, когда я опять одна из них. Я попытаюсь.

Снимая одежду, раздеваясь догола в душевой, переодеваясь в стерильный халат, я уже не раздумывала, а просто боялась. Боялась увидеть, что с ним сталось. Меня провели по коридорчику, завели в палату. Там уже ждал Лев, тоже весь в белом и в стерильном колпаке на голове. Я предварительно обвязала парик косынкой, полностью спрятав волосы, как велели. Две кровати стояли почти впритык одна к другой. Между ними всего ширина табурета, который стоял тут же.

Я во все глаза смотрела на Романа. Лица, действительно — не было. Не было повязок на нем, кроме куска марли на глазной впадине.

— Глаза нет, — хмуро объяснил Лев, — это не восстановится. Вы готовы? Ложитесь в кровать, освободите руку до локтя. Ту, что ближе к нему. Кладите на табурет. Глаза закройте и лучше не открывайте. Приступайте, Мастер. — обратился он к пожилому мужчине, вошедшему в палату следом за мной.

Я выполнила все требования. От ужаса поколачивало. Я не узнала мужчину на койке рядом. Страх заполнял меня, от него темнело в глазах. Что, если Лев ошибся? А он ошибся. Он же не умрет? Пустота вползала в душу, вымораживая ужасом и отчаяньем. Я дам все, что ему нужно, пусть так и будет. Я не успела понять, когда он стал мне не просто небезразличен? После всех гадостей, сказанных в мой адрес, после этой бабы рядом с ним…  как это могло произойти? Неужели те несколько минут в темноте и то его тягучее, мучительное: — На-астя?… Я точно ненормальная.

Незнакомый мужчина что-то говорил на неизвестном мне языке. Звучно, торжественно. Потом мою руку привязали красивой пестрой лентой к серой руке Романа. Он не выживет — паниковала я. Такой серой, неживой кожи не бывает у живых людей.

— Анастасия, закройте глаза. Крепко зажмурьте и не открывайте. Для вас же лучше.

Я послушалась. Ощущения обострились. Звуки обряда лились, как торжественный гимн, лента на руке холодела, сжимая руку крепче и крепче. Потом она шевельнулась, поползла и я не выдержала — посмотрела. Это была небольшая змея. Вернее, совсем маленькая, все такая же пестрая и яркая, какой была лента. Она обвила наши руки и вонзила два зуба в запястье Романа. Потом, не успела я закричать и дернуться, кинулась на мое. Резкий укус, жжение, мой крик ужаса…  и темнота.

Глава 17

Пришла в себя, находясь все на той же кровати. Я помнила все и первым делом дернулась взглянуть на свою руку. Она все так же была притянута к руке Романа, но уже просто бинтом. Послышался голос Льва:

— Нужно три дня, вернее — трое суток рядом. Он уже дышит увереннее. Кожа порозовела. Я благодарен вам, безмерно благодарен. Я удвою сумму, Анастасия.

— Я в туалет хочу. — проворчала я, — как вы себе представляете эти трое суток?

— Я ухожу, зайду позже. Здесь санитарка, вам помогут.

Мне помогли. Но эти трое суток были пыткой. Я не говорю про его боль, отголоски которой гуляли и по моему телу. Тяжело было лежать, не вставая и почти не двигаясь. Единственным развлечением и отрадой было видеть, как розовеет его кожа на открытых участках рук. Как светлеют зашитые порезы на лице, опадают волдыри на коже лица и шеи. Он уже сам дышал, я слышала его дыхание — спокойное и глубокое, как во сне.

Значит, это правда? Я и есть та самая любимая женщина? Но он согласился, что та блондинка лучший вариант, принял ее, уделял ей внимание, выходил с ней на люди, а меня не искал все эти месяцы. Потому, что я стала не перспективна. Я не дам им знать, что опять стала лесавкой. Все сейчас правильно, все верно. Пусть живет, как решил. А тот букет был прощальным? Скорее всего, так и есть. Он сам не пришел и цветов больше не присылал.

Я смотрела на него и прощалась. И удивлялась опять — как меня угораздило? Неужели мы совсем не в состоянии контролировать возникновение чувств? Вспоминались случаи, когда продолжали любить и пьющих, и бьющих. А я полюбила за то, как он тогда произнес мое имя да подержал в темноте за руку?.. Вопреки доводам разума, вопреки всему. Ну что же… страдай теперь, дурочка.