"Фантастика 2023-110". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)

Платье было в стиле ампир и серебристо-серым — в пару со шляпой. Красивое платье. Но, расширяясь книзу, оно немилосердно путалось в ногах.

— Катастрофически не хватает крахмальной юбки, — пошутила я. Поправив шляпу, развернулась на выход из парка и… по аллее навстречу нам шел Франсуа…

Приводил меня в чувство Шония, применяя все доступные на данный момент средства и навыки. Во всяком случае, я чувствовала себя мокрой, как мышь. И только забрезжило что-то в сознании, только прояснилось, сразу стала искать, выворачивая шею…

Мальчик сидел на краешке кресла и с беспокойством смотрел, как меня приводят в сознание. Это был мой Франсуа — и тот же возраст, может только на год моложе. Те же глаза, ресницы, волосы…

— Франсуа? — каким-то странным, слабым голосом спросила я, заставив Георгия отвернуться от дивана, на котором я лежала и внимательно посмотреть на мальчика.

— Рауль, мадам… мсье, — ответил ребенок, заставив моего мужа чертыхнуться и обеспокоенно оглянуться на меня.

— Рауль Марльер, а это моя сестра Маритт, — говорил он, а меня будто медленно заковывало в лёд. Ни говорить, ни двигаться я не могла.

— Маня! — поднял меня Шония и усадил к себе на колени, прижимая и укачивая: — Ну-ка… Маритт, давайте сюда воду! — потянулся он за стаканом в руке девушки.

И я увидела девушку. Лет двадцати на вид и тоже красивую просто до умопомрачения.

— Очень приятно познакомиться, мадам, и очень жаль, что так случилось. Ваш муж объяснил — вы после тяжелой болезни?

— А как он это сказал? — спросила я, отпив немного из стакана. Хотя… заговори сейчас Шония на чистом французском, я уже не удивилась бы и этому.

— Ну… — порозовела она, — показал так.

И она чиркнула рукой по шее.

— Простите за беспокойство. Получилось случайно…

— Нет, мадам, нет — не случайно! — возразила девушка, — это я послала Рауля пригласить вас. Дело в том… мсье Георг, это не объяснить! Если вам не трудно, отнесите мадам Марию в соседнюю комнату — это нужно видеть.

— Тащи меня, муж! Тащи туда, куда скажут, а то сердце разорвется, — обняла я его за шею.

В соседней комнате на стене висел портрет Маритт, написанный когда-то Раулем. В комнате было где присесть и Шония сел прямо со мной на руках, неотрывно глядя на него. Маритт на портрете смотрела куда-то в сторону, высоко подняв подбородок и глядя так, как смотрят королевы. Я невольно выпрямилась на руках у мужа, а девочка прошептала:

— Одно лицо. Но вы чуть старше. Или после болезни.

А меня ломало… а меня корчило и корежило внутри от дикого желания схватить, обнять и расцеловать моего мальчика! Как в тот — последний наш раз!

— Ваше имя… мсье Рауль? Вас назвали так в честь кого-то?

— О, — оживился Рауль, — это семейная легенда, а теперь и традиция. Если хотите…?

— Да! Мне нужно еще немного времени, посижу… Расскажите.

— В роду Марльеров много достойных предков, был даже маршал Франции, но генерал-лейтенант Франсуа-Луи — настоящая легенда. В 1814 году он вышел в отставку, но перед этим Наполеон предлагал ему пост своего маршала, и кто знает…? — задорно блестели глаза у мальчишки.

— А отказался почему? — улыбалась я.

— Шестьдесят лет — серьезный возраст? — предположил мальчик, — и он много времени провел в тропическом климате, возможно было подорвано здоровье… Но мы говорили об именах? Это наша традиция — через поколение одного из мальчиков называют Рауль-Этьен, а девочку — Маритт. Это было единственным его желанием перед смертью, завещанием.

— А почему он сам не назвал так своих детей?

— Их имена завещал ему его отец, которого он глубоко уважал. Так что у нас родовая традиция — упоминать в завещании имена внуков, на случай если уйдешь до их рождения.

Мы говорили долго, смотрели дворец, и я увидела здесь и то бюро из комнаты моего мужа и зеркало из моей спальни. Очевидно, перед продажей из дома в Ло были вывезены все дорогие, как память, вещи. И сделать это могли только при помощи Алексиса ла Марльера. И все картины Рауля были здесь — даже Коринна, наша собака.

— Вы любите собак? — заметил мои повлажневшие глаза мальчик.

Я тебя люблю — до умопомрачения… думала я, а сама отвечала: — Это самая прекрасная собака на свете — фарфоровая гончая Франш-Конте. Я не знаю — существует ли сейчас эта порода, но красивее создания и лучше охотника я не знаю. Пожалуй, мы уже пойдем. Георгий? Нам пора.

Он молча смотрел на меня, будто чего-то еще ожидая. Потом просто кивнул.

— Вы остановились в отеле? В каком из них? Маритт работает в «Гренобле», она помощник отельера, — поинтересовался Рауль.

— Мы — в «Меркури», — прощалась я, обнимая его взглядом.

Георгий молчал всю дорогу до отеля. Потом, припарковав машину, проводил меня под руку в номер. Там усадил на кровать и присел передо мной на корточки.

— Почему ты не открылась? Не призналась?

— Ты с ума сошел? — счастливо улыбалась я, — кто бы в здравом уме мне поверил? Если бы еще их родители были дома…

— То есть… что мои дети поверили тебе — это ненормально?