"Фантастика 2023-121". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)

– Ага… – Я погладил притихшую девочку. – Она самая. Зашел попрощаться, ну и… кикимора дернула, взял да поцеловал ее в лоб. И тут… сама видишь…

– Быстро давай ее сюда. – Хафлингесса налетела коршуном и отобрала у меня ребенка. – А ты иди мыль Милицу, да волосенки тщательней, а то совсем запустили эти вахлаки деву…

– Вот, сестричка тебе объявилась… – сказал я девочке, поливая ее водичкой. – Сейчас мы тебя ополоснем и…

– Тебя как зовут, чудище лохматое? – вдруг поинтересовалась Мила и, протянув ручонку, смело дернула меня за бороду.

– Гор! И совсем я не лохматый.

– Лохматый, лохматый… – не согласилась девочка. – Но не страшный.

– Страшила, еще какой. Надо его постричь – станет красавцем, – весело рассмеялась Франка. Гнома уже осмотрела новую малышку, каким-то чудесным образом успокоила ее и тоже посадила в корыто с водой. – Все в порядке. Девочке лет пять, не больше. Румийка она по народу. Видимо, кто-то ее заколдовал, а ты невольно снял заклятие. Понимаешь, при таких чарах всегда закладывается ключ, снимающий проклятие. Без него оно не ляжет. А ты невольно этот ключ подобрал. Хотя, может быть, чары на определенное время были поставлены. Трудно сказать, да и не важно. Она пока молчит, но это последствие проклятия – скоро пройдет. А вообще, все, что случилось, – очень хороший знак.

Гнома смахнула слезинку и, не отрывая глаз от девочек, положила голову мне на плечо.

Маленькая румийка растерянно разглядывала свои ручки, но уже не плакала. А Мила смотрела на нее и отчаянно стеснялась.

– И что теперь?.. – тихо спросил я.

– Что, что… – сердито буркнула Франка. – Как будто сам не знаешь что. Мои они. Ты точно завтра уходишь?

– Можешь предложить что-то другое?

– Я ее назову Яниной… – задумчиво сказала гнома, не отвечая на мой вопрос. – Только не Явдохой, только не именем этой сучки. А ты… ты иди… Придешь ночевать сюда. Понял, лешак? Не дай боги, устроишься спать на сеннике, как вчера. Испепелю! Иди уже…

И ушел. Франтя без меня с детками справится, а я даже не знаю, с какой стороны к ним подойти. Подумал немного и побрел в избу к Гордию, там со вчерашнего дня огневицу хлещут. Празднуют до сих пор ослобонение от упыря. И мне хочется: ибо задумываться о том, что случится в Топях, страшно. Очень страшно.

И пил. Но не пьянел. Думал сначала рассказать селянам, что случилось в конюшне, а потом оставил все объяснения на Франку. После того как она вчера походя, играючи подлечила какие-то женские хвори у жены старосты, вошла в такой авторитет, что теперь ее едва ли не за богиню считают. Так что ей сподручнее…

Стоп… голова садовая, а лошадкой-то я еще не озаботился!..

– Осип… Осип… – Я толкнул старосту в плечо. – Справная коняга мне нужна.

– А… что?.. – Староста за вчера и сегодня уже столько принял на грудь, что даже с трудом разговаривал. А вообще, оказался нормальным мужиком. Ну… словом, в общем, нормальным.

– Лошадь мне нужна.

– А… нема… – мотнул головой Осип. – Дык… откуда… все при деле, лошаденки-то…

– Куплю.

– Ну-у… раз так… – Староста подцепил пятерней мороженой капусты с брусникой. – Мм… можно, дык это, поспрашивать.

– Бурку своего ему дашь, – вдруг заявил отец Гордий. Он не отставал за нами по части застолья, а может, даже опережал остальных, но не пьянел, разве что приобрел малиновый цвет лица.

– Да ты что! Моего Бурку? – вскинулся Осип. – Да…

– Дашь, я сказал! – жестко повторил отец Гордий. Взгляд священника не предвещали для старосты ничего хорошего.

– Ну… – Староста сразу сдулся, как кожаный бурдюк. – Как скажете, отче…

– Я заплачу, сколько скажешь, – поспешил я успокоить мужика.

– Давай примем по песярику. – Священник повернулся ко мне и протянул чарку. – Примем, а потом ты иди, Вран, отдохни. Чай, завтра дорога неблизкая. И не беспокойся, я дал наказ бабам, чтобы провианту доброго они тебе в дорогу спроворили.

Меня вдруг неожиданно кольнули слова отца Гордия. Я вроде никому, кроме Франки, не говорил, что завтра уезжаю. Тогда откуда он знает?

Впрочем, после чарки огневицы подозрения рассеялись. Как ему не знать? Я лошаденку просил? Просил, значит, уезжать собираюсь. Все просто. А на старосту он воздействовал, потому что… Да потому что помогли мы им безмерно, да еще Франка на храм пожертвовала два десятка цехинов, да за Милицу столько же на общие нужды дала. Словом, нечего конспирологией увлекаться, все на поверхности. Вот так.

Я встал и пошел к двери.

– Вран, погоди… – остановил меня священник.

– Да, отче.

– Властительницы никогда не ставят нас пред испытаниями, с которыми мы не можем справиться. – Отец Гордий мягко улыбнулся. – А теперь ступай, сын мой.

– Спасибо, отче… – Я развернулся и вышел на улицу. В голове опять мелькнуло сомнение, но я его безжалостно прогнал.