"Фантастика 2023-127" Компиляция. Книги 1-18 (СИ)

– Добро, – кивнул каперанг. – Самочувствие как? Декомпрессия не мучает?

– Дык мы ж час на семи-восьми саженях шли, пока за скобы держались, – удивился унтер. – Какая ж тут, ради святых угодников, декомпрессия? Все в лучшем виде! А что померзли, так благодарствуем за чаек с коньячком – душистый и сугревистый!

– Хорошо, – вздохнул каперанг и обернулся к лейтенанту. – Петр Генрихович, попросите командира лодки идти еще два часа и только потом лечь на грунт. Все-таки заряд серьезный, как бы не потек наш корабль, если слишком близко окажемся.

– Слушаюсь, господин капитан первого ранга! – вскинулся лейтенант и испарился.

– Ложитесь отдыхать, братцы, – приказал «дон Серджио». – И за шлем не беспокойся, Степаныч, я его вместе с чеками сначала государю представлю, а потом в музей сдадим.

Лодку качнуло. Глухой звук взрыва донесся, словно бы со всех сторон сразу. Все трое завертели головами, выискивая течи, но вроде бы на этот раз обошлось.

– Пят-тичас-совые замедлит-тели срабат-тывают обыч-чно через-з три час-са, – произнес второй унтер, белобрысый и молчаливый.

10 мая 1902 года. Харбин

Плохие новости перемещаются во времени и пространстве быстрее хороших, иногда опережая даже сами события. Этот удивительный закон искривления временного континуума ждет своего пытливого исследователя. Парадокс «еще ничего не случилось, а уже все знают, что произошло» имеет место быть, осталось только научиться использовать это явление с толком для дела.

Именно это постарался сделать Роман Исидорович Кондратенко[309], уловив первые слухи о капитуляции Мукдена. Военный инженер, произведенный в генералы с назначением окружным дежурным генералом штаба Приамурского военного округа и месяц назад лично императором назначенный ответственным за полевую фортификацию города Харбина, отменил все совещания в штабе и выехал с неплановой инспекцией на позиции.

Оборона Харбина была категорически не похожа на все, что ранее он видел и создавал. План ее родился всего за шесть ночных часов. Четыре пятых всех линий и отметок на этом плане были сделаны лично рукой императора – целая ночь вдвоем с монархом над картами и планами города. Роман Исидорович еще неделю ходил больной, никак не мог восстановиться, столько душевных и физических сил отняла эта работа. Но зато по количеству новой, свежей, нестандартной, уникальной информации о полевой фортификации эта ночь стоила академического года!

Главный, бившийся беспомощной птицей в голове генерала вопрос: «Откуда он все это знает?» – находил только один, абсолютно не соответствующий воинствующему материализму ответ: «Помазанник ведь божий – даровано свыше!»

План, разработанный вместе с императором (хотя честнее – разработанный императором, ибо Кондратенко чувствовал себя рядом с ним школяром на экзамене у профессора), был прост только в одном – девять десятых всех работ по его реализации заключались в примитивной выемке огромного количества грунта на огромной территории. Харбин и подступы к нему – равнина, и в эту плоскую местность предстояло буквально вкопать две дивизии, превратив их в подобие кротов-землероек. Ничего, хотя бы отдаленно напоминающего знакомые люнеты и редуты, никаких внешних признаков оборонительных сооружений! Пологие скаты, небольшие холмики, выступающие над поверхностью на одну-две сажени, все остальное – на уровне земли и под землей.

За новое дело Роман Исидорович взялся с молодежным энтузиазмом. На 1902 год общая численность инженерных войск и служб составляла сорок тысяч человек в пятидесяти четырех батальонах, четверть из них была передана Кондратенко. Но сил и времени все равно не хватало. Три линии обороны, больше трехсот верст непривычно изломанных окопов. Последние ходы сообщений упирались в самую границу города, и все это за какие-то две недели…

Первые две линии обороны и западную часть третьей, прилегающей к Сунгари, заняла самая многочисленная дивизия, сформированная по старым штатам генерал-майора Ренненкампфа. С тыла и с фланга ее подпирала кадрированная дивизия генерала Гернгросса[310] – офицерские выжимки двух Сибирских корпусов. Она занимала восточную часть третьей линии обороны и центр города. Только здесь, строго по плану императора, успели возвести долговременные земляные огневые точки, благо их было чем насыщать.

Дивизия Гернгросса получила на вооружение невиданное для старой армии количество пулеметов – на каждый взвод по два новейших ручника Федорова – Рощепея, внешне похожих на располневшие трехлинейки, и один солидный, элегантный, как рояль, станковый браунинг. Пулеметчики быстро осваивали отданное им на откуп «подземное царство», деля его с артиллерийскими корректировщиками подполковника Бржозовского[311], чьи шестидюймовки стояли ближе всех к Владивостоку за речкой Модягой, или по-маньчжурски – Модягоу.