"Фантастика 2023-142". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)

Вечером рана стала еще краснее, и швы начало выворачивать, вот-вот начнет гноиться. Я плохо понимала, что будет после хлеба, но у нас не оставалось вариантов. Остывшую мазь я процедила через несколько слоев тряпки, переложила в горшок, и накрыла промасленной тряпицей, сверху сухой. Завязывала плотно. Начала накладывать на рану сразу, густо не гнушалась вдавить в рану, чтобы глубже в нее занести прополис. Боялась дать большую дозу внутрь, поэтому по чуть разводила прополис в теплой воде, и поили по ложке несколько раз в день.

За хлебом я следила неотрывно — нужна постоянная температура. Я вертела его около очага, иногда открывала пузырь, рассматривала пушистую бригаду врачей на хлебе, и сбрызгивала еще теплой водой — давайте, ребятки, растите быстрее, прошу вас. Когда ложилась спать, только Драсу доверяла следить за хлебом — слишком жаркий огонь убьет всю колонию, а холод затормозит процесс созревания.

Три дня хлеб лежал у хозяйки, у нас требовалось подержать его еще около трех дней. Ножом наскоблила чистого ола, чуть разбавила кашицу водой, процедила, и этой сладкой водой сбрызгивала мою растущую колонию в бычьем пузыре. Дело пошло веселее.

Бор уже даже не стонал, только часто дышал — температура была высокой, было понятно без термометра, рана вывернулась, швы пришлось разрезать. Ждать больше нельзя, иначе мы запустим процесс.

Я очень аккуратно двумя острыми и тонкими ножами, собрала с хлеба зелень. Крошки без видимых спор положила в теплую воду, разболтала, и велела давать по глотку каждые три часа, а чистый зеленый бархат плесени я, перекрестясь, размазала по ране. К оставшейся части добавили еще свежего хлеба, и оставили снова в мешке.

Рану накрыла прокипяченным полотенцем. Эта ночь все решит. Я залпом выпила кружку ола, съела кусок хлеба с медом, и легла спать.

На утро не стало хуже, процесс внешне остановился. Я боялась темных пятен, или запаха разложения — я не знала, как начинается гангрена, или как человек умирает от заражения. Мы продолжали поить его прополисом и хлебной водой с плесенью. Я промывала рану с самогоном, и снова накладывала мазь, или плесень. Ночью Бора рвало. Не мудрено, после такого питья, но это было неизбежно. Активировать уголь я не могла и не умела, это, как я помнила, процесс обжига в критически высоких температурах. Но хуже от простого, из костра, думаю, уже не станет. Набрала самые прогоревшие, ломкие угольки, растолкла в ступке, и с трудом развела в воде, но он просто плавал на поверхности. Передумав, натолкла еще, добавила к жидкой каше на воде, и мы дружно вылили ее в рот Бору. Процедуру повторяли два раза в день, воду вливали каждые пол часа, и заставляли глотать.

Через двое суток все стало лучше. На третьи, я промыла рану, снова зашила, и наложила одну мазь. Пить давали жидкий раствор прополиса и болтанку из хлеба с плесенью. Были проблемы с желудком, рвотой и поносом, но люди вокруг начали мне верить, и заливали противное питье в него уже насильно. Весь двор был увешан тряпками и простынями. Надо дней пять не останавливаться с нашим новым антибиотиком. На шестые сутки Бор повеселел, начал шутить, но, когда подходила я, молчал.

Севар продал всю одежду, и мне было очень жаль, что я не видела спроса, людей, что делают покупки. Я пропустила все это, но Бор был жив.

В сарае Драс держал двоих людей, что пытались увести лошадей. Самое страшное, что наши подозрения с ним начали обретать реальные очертания — это были люди из «охраны» Сориса. Это люди, что потеряли дом, семью, и причину добиваться всего трудом. Кто быстрее разрушит Сорис — местная охрана, или таары, я даже не знала, но это побережье первым примет удар. Мы передали их минису, заведующему охраной. Их судьба нам была не интересна, потому что здесь назревает проблема много масштабнее. Драс отправил людей к карлам, чтобы через неделю собрать всех в Укламе — середине северных земель.

Я шла к рынку, в надежде купить остатки шелка, и в поиске людей, продающих стекло — нужно понять его редкость, цену и качество. В мясных рядах услышала знакомый голос, и обернулась на него. Человек Марала продавал на мясном рынке кроме мяса, жеребенка — тот явно хромал. Я подальше обошла его сзади, и удостоверилась, что это кобыла. Маленькая хромая кобылка, которая идет на мясо, чтобы не отдать породу в чужие руки. Либо его человек совершил ошибку, выведя ее сюда живой, либо, постоянно продают на мясо живым весом.

Я подозвала парнишку лет шестнадцати, и мы с ним сели на лавку, за стеной сарая.

— Видишь, продают жеребенка на мясо, сходи и спроси — сколько стоит. Только не говори, что тебя просила женщина. Видя его нежелание, я решила не скупиться, и мотивировать по-крупному, — с меня суал, если купишь мне этого жеребенка.

— Можешь мясом купить, зачем тебе на ногах, на ногах берут на кухню Тирэсу, чтоб мясо свежим было. — парень явно заподозрил во мне «лепилу».