"Фантастика 2023-142". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)

Этот таар так и не вернулся в наши земли. И не известно — жив ли Бран. Севар жалел Сири, и не признавал Брана мертвым. Ко мне сватались мужчины из нашего и других станов. Но Севар не признал смерти сына, и не дал согласие ни на одно предложение. Моя свояченица сказала, что я любила мужа, и он отвечал мне взаимностью. Когда на второй год Бран не вернулся, я остригла волосы и выбрила виски в знак своей уверенности, что муж вернется. Женщины, чьи мужья были в долгих походах делали так. Замужние женщины носили косы, незамужние — распускали волосы, или закручивали жгутом вокруг головы, вдовы носили на голове пояс, завязанный узлом назад.

У нас были хорошие отношения с его отцом. Мы занимались овцами — я была одной из лучших стригалей — шерсть из-под моей руки просто текла, как сказала Иста. Я была младшей снохой, и с мужем мы прожили три года до того момента, когда он ушел за Большое море. Значит, замужем я была восемь лет.

Иста убрала посуду, и позвала меня в огород — ей нужна была помощь. Она обещала там продолжить беседу. А то придет темный, а у нас дел целая гора. Темный, судя по всему, это ночь. Хорошо, хоть все логично.

За домом, справа от навеса с сеном был огород. В моем детстве, когда у прадеда было свое хозяйство, лето мы проводили в огороде и на покосе. Этот огород был огромен. Половина земли была черной — скорее всего, какой — то урожай уже сняли. Ну слава лопате, хоть не все придется перерыть. Вторая половина — уходящая под косогор леха, была шириной метра два. На этой ширине было четыре крупных, с большими разлапистыми листьями растения, похожих на кукурузу, только высотой до бедра. Это ол, именно его Иста жарила на сковороде. Его используют для олы — напитка, который наполняет голову радостью и смелостью, дает силу и отвагу.

Господи, еще никто так возвышенно не называл брагу. По описанию девушки, это была именно она. Севар славился своей олой. Но самое «прекрасное», что как только листья усохнут, ее нужно выкопать. Здравствуй, деревня Гадюкино, в которой сеют и пашут.

Небольшой участок был занят зеленью. Травки были настолько разнообразны, что глаза разбегались. Здесь были и зонтичные, похожие на укроп, и плотные кустики с мясистыми листьями, похожими на толстянку. Огород был чистым — по крайней мере я не увидела сорняков между одинаковыми кустиками на грядке. Мы пошли в конец гряды с олом. Иста подняла подол, и завязала его на боку, я повторила за ней. Встали рядом и начали прополку. Земля была желтоватой, непривычной, похожей на торф — очень пушистой и пористой. Я не видела насекомых и червей в земле. Солнце уже клонилось к закату, когда мы дошли до конца гряды.

— Какие же у тебя быстрые руки, Сири, мы два дня с Ютой проходили леху, и она хитро жаловалась, что у нее болит нога и рука, падала на землю, притворялась немощной, — Иста улыбалась, — хорошо, что ты не ушла к мире, даже и не знаю, как бы я жила без тебя — ты мне ближе, чем сестра.

Я улыбнулась в ответ, и мы пошли домой. Возле реки умылись, ополоснули руки и ноги, высушили ноги на плотике, и поднялись к дому. У навеса с сеном нас встречал высокий мужчина с бородой, которая закрывала почти все лицо. Пшеничные, как и борода, брови, поднялись, и еле заметный в этой шерсти рот расплылся в улыбке.

— Сири, слава Яркому, мира не взяла тебя себе, — громоподобным голосом заявил великан, явно на полторы головы выше меня. — Иди я обниму тебя, девочка! — и выдвинулся навстречу мне, широко раскинув руки для объятий.

- Севар, — только и успела шепнуть мне Иста. — Называй его отцом.

Я улыбнулась как можно шире. Он как настоящий отец заключил меня в объятия, и даже немного приподнял над землей.

— Как ты себя чувствуешь? Голова не болит? Мы два дня замазывали рану медовым варом с травами. Ты спала как младенец, — он говорил, и смотрел мне в глаза.

— Отец, спасибо, что выходили меня, я хорошо себя чувствую, только помню не все — большинство воспоминаний как в тумане, наверное, удар был очень сильный, но я обязательно буду прежней Сири, — я говорила и сама не верила своим словам, уж очень не хотелось обижать такого добряка.

Мы вместе пошли в дом. Юта, несмотря на свой возраст, согрела котлы с кашей, заварила чай, нарезала хлеб. Мы сели дружно за стол, Иста говорила без умолку, боясь нашего с отцом разговора. Рассказала, что урожай олы будет знатным, и, скорее всего, мы даже не почувствуем потерю овец, потому что отец делает самую знатную олу.

Она рассказывала так, чтобы я получила максимум информации за короткое время. Солнце садилось очень быстро — легкие сумерки сменились полной темнотой. Отец ушел к себе в комнату, а мы с Истой пошли в мою.

Мы улеглись на кровать, Юта легла между нами, и тут же засопела — устала за день. Иста полушепотом рассказывала мне о их жизни, а я представляла себя в ней. Ее голос убаюкивал — я лежала с закрытыми глазами и словно слушала сказку о других мирах.