Они свернули прямо от ворот, огибая дворец по широкой дуге. У ряда низких квадратных зданий суетилось особенно много солдат. Казармы, сообразил Джен. Он вспоминал, что когда-то читал о Районе Садов: вокруг дворца должен быть внешний парк, а в нем казармы, монетный двор и еще…
– А Бумажная палата?.. – начал он. Декхул неправильно понял и начал объяснять:
– Это, парень, резиденция советника, где он живет и работает. Еще есть Золотая и Железная, для двух других.
– Нет, я имею в виду… сколько там вместится людей? Мы пережидаем или останемся надолго? Сколько ждать?
– Сколько надо, – буркнул воин. – Почем мне знать, как оно выйдет?
– Мизрах живет там с семьей, – Налиска коснулась локтя юноши. – Это целый дворец, дядя может приютить сотни.
Ее рука соскользнула, но девушка не отпустила Джена, вместо этого она сжала его ладонь. Декхул только крякнул и дернул себя за ус, но ничего не сказал. Побыть с госпожой… значит ли это, что ее нужно поддерживать и успокаивать?
Ладонь Налиски была горячей и сухой. И так же сухо стало в горле парня. За время плена и эти полмесяца, когда его бросало то туда, то сюда, он позабыл, как дочь достойного снилась ему, как отливают медью ее волосы, и какая у нее грудь под тонким шелком. Джен покраснел, вспомнив, как хотел подарить… да, накидку в тон глаз. И сандалии на маленькие ножки.
Джен смутно запомнил особняк из белого известняка и слуг. Он с тихой тоской вспоминал дни, когда отец и сестра были живы. Прошло два месяца, но минувшие недели состарили его. Худо-бедно он пришел в себя уже внутри. Слуги увели Налиску, и они с Декхулом остались одни. Воин стоял спиной к высоким окнам, темный силуэт на фоне солнечного утра, но юноша чувствовал, что тот смотрит на него.
– Ты, наверное, нужен достойному? – спросил Джен. Первое, что пришло в голову.
– Точно. Вот погляжу, как вы устроились, так и вернусь. Что, парень, не терпится избавиться от вояки? – Декхул хмыкнул. – Да только мне туда не хочется.
– Что теперь будет?
– Что будет, что будет… – Воин провел ладонью по бритой макушке. – Советники выведут войско на улицы. Братья тоже сидеть не будут: им с колдунами разбираться. Давно пора, вот что я скажу!
– Это ошибка, – тихо проговорил Джен.
– Что?
– Ошибка. Я не знаю… такого не может быть. Первый носился с владыкой, как с девицей на выданье.
– Что
Юноша запустил руку в волосы.
– Я просто знаю! Они слабы как никогда, ведь я же говорил достойному! Неужели он не поверил? Все колдуны грызутся, кому носить черную ковву. Они из страха пойдут на что угодно. А если вы поддержите кого-то из них… да хоть веревки из него вейте! Они ведь сплотятся, все вместе. Будет бойня… – неуверенно закончил юноша.
Воин долго молчал. Наверное, разглядывал его – против солнца Джен не мог сказать наверняка. Неужто они не видят?
– Дело в том, что нам нужна бойня, мальчик, – печально произнес Декхул. – И эта казнь… помнишь? И смерть царя. Теперь город их разорвет. В клочья! У нас всего одна возможность раздавить гадину. Понимаешь? Насовсем раздавить.
Щеки у юноши пылали. Он приложил к ним кулаки, но руки были такие же горячие, и в пальцах стучала кровь. Что же делать? Боги, что можно сделать?
– Ты должен решить, с кем ты, Джен, – проговорил воин. В первый раз он назвал парня по имени. – Кто ты. Колдуны уже убили твою сестру.
«Да, но не эти же!» – хотел возразить юноша. Странное дело… он ненавидит колдунов, одна мысль о Зевахе вызывала чувства столь сильные, что кулаки сами собой сжимались. Но Джен вдруг понял, что его ненависть касается не всех. Не все колдуны одинаковы. Ему нужна одна, всего одна голова, а не тысячи!
– Это война, мой мальчик, – сказал Декхул. – Ты не видишь, как она идет, тебе кажется, будто ты вырос в мирной стране. Но она идет. Если мы их не остановим сейчас, то колдуны и торгаши из Закатных царств, они медленно, как прилив, вернут все, как было до восстания. Я знаю, ты думаешь, это жестоко. Там тысячи людей, в Круге. Самых разных. Но я-то знаю. Поверь старику. Это все, что мы можем.
О чем он? Небесная Мать и Великий Писарь, о чем он? А воин продолжал:
– Ты понимаешь, какая загогулина… Если дать им свободу, они теряют рассудок. Сила как черный дурман, в погоне за ней они готовы на все. Даже так, под эдиктом – видишь, они готовы убивать, а только дай разгуляться. Уж я-то помню, как было при царях-колдунах. Они не злы, просто очень… больны. Как черный дурман.
Юноша молча слушал, и Декхул ударил кулаком по ладони.
– Проклятье, парень! Ты знаешь, я не мастак говорить. Я все тебе рассказал, ты не дурак, сам поймешь. Ты должен решить, с кем ты, понял? Лить слезы над будущими убийцами, над воющими безумцами… или этот город. Царство колдунов – или то Царство, где ты родился. Сейчас с тебя никто не спрашивает. Но нужно выбрать. Бес тебя раздери, Джен, ну ты же славный парень!