"Фантастика 2023-143". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)

Каи было интересно, что представляет собой князь: у него за спиной ни древнего рода, ни золота, ни священных прав стать Царем Царей. Ничего, кроме войска.

Они встретились на площади у ворот дворцового квартала, и Каи протянул руки навстречу крепышу средних лет. Старый шрам рассек открытое выветренное лицо. Жаркий ветер перебирал пряди даже не седых, а пегих волос.

— Сеиду Раммак? — спросил узурпатор. Князь взял ладони жреца и крепко сжал в приветствии.

— Каи Серис, новый верховный жрец Шакала, — он позволил себе улыбнуться.

— Но как…

— Сеиду Раммак предал вас, повелитель, — без тени сомнения отчеканил Каи.

Казалось, узурпатор ошеломлен. Морщины на его лице углубились, и руки непроизвольно сжались сильнее.

— Не буду лгать, я много отдал Раммаку, чтобы он меня поддержал. Чего добиваешься ты?

Зеваки ждали, и сотни взглядов были устремлены на них. Двое стояли, сцепив руки в приветствии и негромко разговаривали. В повисшей тишине было слышно, как далеко в гаванях скрипят у причалов корабли.

— Остановить кровопролитие, — начал перечислять Каи, — положить конец межусобицам. Служить человеку, который не зависит от моих бывших братьев.

Заглянув в глаза узурпатора, он прочел там нечто доселе неведомое — и совсем тихо добавил:

— И устроить жизнь своим детям. Это мои условия. Каков ваш ответ?

— Мой ответ там, — узурпатор качнул головой назад, где реяли знамена. — Я должен верить тебе и знать, какой пост ты хочешь. Это — мои условия, а ответ я хочу услышать от тебя.

Теперь Каи убедился окончательно. Он слишком долго общался с такими, как Раммак и Хафрай. Он узнал человека чести.

— За моей спиной секретарь и слуга, это два моих сына, и они последнее, что у меня осталось. Я сделаю все, чтобы они жили. Все. И вот еще… первое правило, лучезарный: Царь Царей всегда говорит о себе «мы».

— Я человек дела, Серис! — глаза узурпатора стали жестче. — Если хочешь сохранить место… Но мы видим, ты достойный помощник, — вовремя поправился он.

Их разговор наскучил горожанам. Узурпатор отнял руки, когда Каи ответил:

— Вы ошибаетесь, лучезарный. Я единственный шакал в своре шавок, с этим придется свыкнуться. Но я рад, что могу доверять хотя бы вам.

Над Дорогой Царей разнеслись первые приветственные крики.

Всеволод Алферов МАТЬ ДЕМОНОВ

Из всех зол нет страшнее любви и золота.

Из всех врагов нет опаснее женщины, что защищает сына.

Ани Святой, «Книга сил»

Старик умирал.

Болезнь обезобразила его лицо, искорежила тело, наполнила колючим сухим кашлем легкие. Хворь поселилась в нем стылым холодом — от которого не укроешься у жаровни, не спрячешься под ворохом одеял. Схватила, сжала, выкрутила, так что ни вдохнуть полной грудью, ни пошевелиться…

Лишь изредка старик размыкал истрескавшиеся пересохшие губы и проводил по ним кончиком языка. Если бы не это, он и вовсе не отличался бы от мертвого. Дженне казалось, муж попросту колеблется. Стоит на краю и не может решить: в тот мир ему ступить — или вернуться в этот?

— Рами? — она тихонько окликнула сына. Юноша обернулся. — Иди. Займись делами. Незачем тебе смотреть.

На мгновение ей показалось, что сын начнет спорить… Юноша не стал. Не решился. Просто встал и молча вышел из комнаты.

Старик умирал…

Он умирал уже месяц, никак не решаясь переступить заветную грань. За окном был сезон дождей, один за другим маршировали ливни: утренний, вечерний, ночной — а муж все так же лежал среди саванной белизны покрывал и напоминал ссохшуюся от времени мумию.

Теперь, когда они остались наедине, Дженне хотелось сказать ему что-нибудь. Она давилась горькой колючей злобой — и не решалась заговорить. И потом, теперь он навряд ли стоил ненависти. Слишком жалок был Картхис для такого сильного чувства.

Он казался меньше, чем был на деле — и гораздо, гораздо старше. Тонкие, как птичьи лапки, пальцы вцепились в край одеяла: наверное, так же точно он цеплялся за жизнь, торгуясь со смертью за каждое проклятое мгновение.

Что-что, а торговаться муж умел всегда.

Тихонько выругавшись, Дженна встала и отошла к окну. Гомон базарной площади звучал глухо, теряясь под серой тяжестью низко нависшего неба. Тускло поблескивали в мутном свете дня лужи.

«Старый мешок с дерьмом! — выдохнула она всердцах. — Мог умереть и в более подходящее время!»

Муж нечленораздельно застонал. Дженна видела, как шевелятся его губы, как он натужно морщится, пытаясь протолкнуть через глотку слова — ее это трогало не больше, чем хлопоты грязных куриц там, внизу, за окном. Для нее Картхис был все равно что мертв.

«Все, что у меня осталось — это сын», — подумала она. Хрупкий темноволосый юноша с певучим именем Рамлаад. Муж хотел, чтобы тот стал таким же торгашом, как и он сам. У Дженны были другие замыслы.

«Я сделаю его благородным, во что бы то ни стало сделаю!» Первая помеха на пути умирала сама, оставляя состояние Дженне. Она должна пройти этот путь, она обязательно его пройдет. По-другому и быть не может, уверяла она себя.