До брода шли четыре дня. Теперь вечерами Паола одной из первых бежала купаться. Она полюбила эту широкую степную реку, спокойную, ласковую и добрую. А еще она перестала надевать рубашку под обычную для степнячек накидку — как говорит Зан-лу, с погляда не убудет, зато так можно потихоньку шевелить крыльями. На взгляды парней она научилась надменно задирать подбородок — мол, нет мне до вас никакого дела. А на подначки Зайры и ее подруг ухмылялась: ну, мерзла, ну, перестала, что интересного-то?
Крылья пытались ожить. Через боль, через каменную немоту когда-то подвижных мускулов, совсем помалу — но шевелились. В воде они двигались легче, и Паола уверилась окончательно, что река несет в себе живительную силу.
Брод угадывался издали: здесь выходил к поверхности каменный пласт, и река, разлившись вовсе уж немыслимо широко, играла струями на мелком перекате. Словно узорчатый шелк блестит под солнцем…
— Держись за мной и не сворачивай, — сказала Зан-лу. — И не смотри долго на воду, глаза болеть станут.
Паола кивнула. Караван свернул, из-под копыт лошадей полетели брызги. Паола похлопала Звездочку по шее:
— Вперед, моя хорошая.
Кобыла привычно пристроилась в хвост перед ней.
Кони шли неторопливо, разбивая прозрачные шелково блестящие струи. На светлом камне дна отчетливо виделись порскающие в стороны от копыт стайки серебристых мальков. Паола моргнула, заставила себя смотреть в спину Зан-лу… или хотя бы на хвост ее кобылы, ленивыми взмахами отгоняющий мух… но вода притягивала взгляд, манила освежиться. Еще и день такой жаркий! Паола приподнялась на стременах, заслонилась ладонью от солнца, вгляделась вперед. Дальний берег едва угадывался — темной полоской между блеском воды и сиянием полуденного неба.
Может, вовсе глаза закрыть? Довериться Звездочке?
Нет, мало ли… Хоть и вплетены в гриву обереги, а все равно, вдруг испугается чего, понесет. Да и в сон слишком уж клонит, если еще и глаза закрыть…
Спрыгнуть бы, пройтись, шлепая по воде босыми ногами…
— Заскучала?
Звездочка приветливо фыркнула, гнедой жеребец ответил тихим ржанием. Паола выругала себя: совсем расслабилась, даже не заметила, как дозорный подъехал! Тряхнула головой:
— Не слишком.
Имени этого воина она так и не запомнила, но по голосу теперь узнавала, даже не глядя. Веселый и нахальный. Тот самый, что так нагло пялился на нее, когда в первый раз купалась. Да и потом…
— Ты меня послушала или мерзнуть перестала?
— Мерзнуть перестала. Стану я тебя слушать.
— И что, красивая, не станешь?
— Не-а.
Разговор развеял сонную одурь, отвлек от заманчиво блестящей воды. Паола бросила короткий взгляд на парня. Молодой совсем, даже младше Таграна. А татуировка уже есть: три ровные полоски поперек щеки, напоминающие след от когтей. Интересно, что значит? У самого парня Паола спрашивать не стала: еще не хватало. Возомнит невесть какие глупости. Лучше у Зайры при случае поинтересоваться, словно ненароком.
— Слушай, — нахал вдруг посерьезнел, — а вот ты про демонов рассказывала…
И замолчал.
— Ну, рассказывала, и?
— Да странно. Мудрая Сай сказала, их много. И ты говорила, много. Так?
— Ну?
— А вот когда ты с твоим рыцарем их встретила, их только двое было. И вы с ними справились.
— Он один и справился, я только лечила. Думаешь, — Паола взглянула на парня с новым интересом, — не так их много, как чудится?
Тот пожал плечами:
— Если воин сегодня здесь, завтра в двух дневных переходах, а послезавтра еще в двух, никто не поверит, что это один воин, а не три. А у них крылья. И неизвестно еще, какие чары.
А ведь верно, подумала Паола. Очень даже может быть. Но если так…
— Если так, — медленно сказала она, — их можно победить.
От головы каравана раздался свист. Дозорный привстал на стременах, вгляделся, послал коня вперед. Сон слетел окончательно. Что там, впереди? Опасность? Но караван как шел неторопливым шагом, так и идет, только воины заспешили. Паола всматривалась вперед до рези в глазах, но так ничего и не разглядела.
Берег постепенно приближался, зыбкая темная полоска превратилась во вполне различимый обрыв. Стало глубже, теперь кони шли в воде почти по брюхо. Паола наклонилась, зачерпнула пригоршню воды, плеснула в лицо. Оглянулась. Покинутый ими берег растворился в знойном мареве, река сливалась с небом, как будто там, позади, вовсе не было никакой земли.
А спереди донеслись вдруг азартные крики, восторженный визг ребятни. Вода под обрывом словно вскипела, забурлила, в белой пене мелькнуло бурое щупальце, блеснула широкая полоса стали, побежали по воде поднятые схваткой волны…
— Кто там? — не выдержав, крикнула Паола.
Зан-лу обернулась, сверкнув широкой улыбкой:
— Еда! Вкусный, тебе понравится!
Объяснила, называется!