"Фантастика 2023-159". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)

Бойки защелкали по пустым каморам, вторая пара «вессонов» сама собой оказалась в его руках, Даймант не помнил, как достал оружие, но это было неважно, стрельба продолжилась. Четыре револьвера лежали у него в самодельных кобурах, шесть «сорок пятых»[348] — в каждом орудии, итого двадцать четыре выстрела. Кажется, что это много, но на самом деле в доброй схватке два-три десятка пуль расходятся, как конфеты на детском празднике. Как говаривали у него на родине: «Если тебе не хватило шести, не хватит и тридцати шести». Но для самого Шейна время как будто остановилось. Выстрел, взвести курок, нажать спуск, каждый раз в остром приступе паники — а вдруг силы окончательно покинули его, а вдруг он опоздает? Стиснуть зубы от боли, отдающейся в руке при отдаче тяжеленного ствола. И снова повторить.

А затем все закончилось.

Шейн сидел, привалившись спиной к чему-то твердому и округлому, наверное — столбу, тяжело хватая воздух широко открытым ртом, по бокам лежали два револьвера, еще два он сжимал в закостеневших руках. Оружие обжигало ладони, а может быть, они сами по себе болели от ожогов, которые Шейн получил от огнемета Мартина. Остро и глубоко кололо в правом подреберье, куда пришелся немецкий нож, вспоровший «Кемико». Правая штанина намокла от крови, а тяжеленный шлем будто впрессовывал голову в плечи.

«Воздуха! — билось в раскалывающейся от боли голове. — Вздохнуть, только вздохнуть!»

Непослушными руками Шейн снял каску и бросил рядом, металл глухо брякнул о пустой револьвер. Даймант рванул ворот, чтобы вздохнуть полной грудью, но тесный жилет не подавался, стягивая грудь, как обручи — бочку. Шейн окинул окружающее безумным взглядом.

Вокруг лежали тела друзей, в том числе и Мартин, потерявший сознание, а может быть, и мертвый. Хватало и вражеских трупов, наверняка среди них были и убитые им, но даже под страхом смерти американец не смог бы сказать — скольких он сейчас убил и убил ли вообще хоть кого-нибудь.

В воздухе прогудел снаряд, он попал куда-то совсем близко, Шейна толкнула воздушная волна, осыпал град земли и мелких камней, ему забило нос и запорошило глаза. Когда солдат откашлялся и протер веки, точнее, равномерно размазал грязь по всему лицу, второй взрыв вернул все как было и, вдобавок, сбросил его в яму.

Отдышавшись, часто моргая воспаленными глазами, Даймант торопливо нашарил каску, свою или чужую, он так и не понял, и торопливо нахлобучил на голову, по самые брови. Ему хотелось стать очень маленьким, чтобы спрятаться в самую глубокую и узкую нору, укрыться в ней и никогда не показываться на поверхность.

* * *

Хейман испытывал жгучий стыд, стыд и обиду. Ныне, окидывая мысленным взором минувшие часы, он видел, сколько ошибок допустил, сколько нужного и своевременного не сделал. Управление, связь, расположение сил, маневрирование резервами — все следовало организовать гораздо лучше, но ему не хватило знаний. Лейтенант обладал богатым боевым опытом, но в командовании батальоном оказалось слишком много тонкостей и мелочей, которые нельзя было ни угадать, ни постичь на должности комвзвода. Им можно было только специально научиться, а учиться уже не у кого и поздно. Хейман уже использовал все скудные резервы и полностью потерял управление своей крошечной армией. Теперь каждый сражался сам за себя и за того, кто стоял бок о бок с оружием в руках. Немцы все еще держались, взимая с атакующих щедрую дань ранеными и убитыми, но Фридрих не обманывался — это не столько его заслуга, сколько стойкость солдат. Сам же он мог лишь перемещаться по позициям с небольшим — в пять человек — отрядом, устремляясь туда, где тяжелее всего.

У наступавших недоставало пехоты, хотя это были в основном французы — противник давний и достойный. Но нехватку живой силы с лихвой восполнили танки. Немцам еще очень повезло: противник не рискнул гонять машины окружными путями, и бронетехника пошла в лоб, прямо на позиции. Будь здесь нормальный противотанковый «куст», от танков остались бы только большие железные свечки, но шверпункт был без оружия, со слабым гарнизоном, перекопанный артогнем.

Если бы только те трусы не бросили оружие и доты, в ярости уже в который раз подумал Хейман. Если бы они сражались… Он искренне надеялся, что дезертиров поймают и расстреляют на месте. Но то были мечты, а впереди надвигалась неприятная реальность.

Зигфрид не смог задавить саперов, окопавшихся в своем крысином углу. Он почти дожал томми, но именно «почти». Отчасти это был успех, проклятые англичане больше не беспокоили своими пулеметами и пушкой, похоже, их осталось всего несколько человек. Но штурмовая группа погибла почти в полном составе, сам фельдфебель получил ранение в грудь. Фельдшер один за другим потрошил индивидуальные пакеты, драгоценные, трофейные — английские холщовые пакеты. Все было бесполезно — тяжелая револьверная пуля прошла навылет, разорвав легкое, не помогали ни салфетки, ни ватно-марлевые компрессы. Врач не мог остановить кровь, и жизнь уходила из бойца, как вода в песок.