"Фантастика 2023-162", Компиляция. Книги 1-21 (СИ)

Но странная робость красотку взяла,
Не скоро от змея глаза отвела,
Почуяла дева истому.
Хотела бежать, да сморил её сон,
Навеянный чарами древних времен,
Заснула далеко от дому.

Пригрезилось деве: на пляже она,

Не в силах очнуться от дивного сна,
Солнечным жаром вся объята.
И тает, и млеет от ласки лучей,
Ответный огонь разгорается в ней —
Пеплом станет вот-вот Аллата.

Счастья стон сорвался с искусанных уст,

Небосвод слепящими звездами густ,
Солнца нет, его заменяет
Огневой и текучий, живой металл,
Каждое касанье — остро, как кинжал,
Но как сладко оно пронзает!

Змей огромный к девичьему телу льнет,

Кольца омывает наслажденья пот.
Ах, какие у Змея очи!
Выгибается дева, как лук тугой,
И лепечет: «Любимый, любимый мой!..»
Не бывало чудесней ночи!

К Змею тянется жадный, зовущий рот,

Ласки требуют груди, и ждет живот…
Нет в Аллате стыда, нет страха!
Разводит колени, чтоб милый помог
Костер погасить между девичьих ног.
Бьется крик, как малая птаха…

Тартунг прикрыл глаза, чтобы не видеть, с каким восхищением взирают на Эвриха Афарга, Аль-Чориль, Тарагата и набившиеся в шатер, шумно сопящие от волнения разбойники. Раньше его раздражал вид обитательниц «Мраморного логова», не спускавших восторженных глаз с арранта, когда тот ничинал петь, но потом он привык к этому и начал воспринимать как само собой разумеющееся. Эврих вовсе не пытался охмурить слушательниц, — случалось, он брался за дибулу, когда поблизости не было ни единого человека, и юноша знал: пение его является неким, хотя и иным по форме, продолжением путевых заметок, без коих тот явно не мог существовать. Завидовать чудному арранту было так же глупо, как завидовать солнцу или ветру, — таким уж он, видимо, уродился, таким создали его Боги. И все же юноша порой злился на своего старшего товарища, притягивавшего к себе людей точно так же, как яркий, душистый цветок притягивает пчел.

Так счастье к Аллате пришло и беда,
Жила ведь в селенье она не одна —
Приметнее всех недотроги.
И стали судачить у ней за спиной:
«Девица-то светится ровно порой!
Кто же ей раздвигает ноги?!»

Аллата ж, со Змеем встречаясь тайком,

То мужем звала его, то женихом,
Хоть за счастье — всегда расплата.
Желала она, чтоб её он ласкал
Днем и в полночь глухую, но час настал —
Обо всем прознали три брата.

У людей есть нож, топор и самострел.

Змей не ждал нападения, но успел
Заслонить Аллату от стали.
Омертвел звенящий, чувственный металл,
Что любил и нежил, обнимал, сжигал…
Очи птичьей поживой стали.

Тартунг заерзал, ощутив на своем колене цепкие пальцы Афарги.

— Пойдем отсюда! Не могу здесь больше сидеть! — Рука девицы скользнула по внутренней стороне его бедра, и юноша зашипел сквозь сцепленные зубы.