"Фантастика 2023-162", Компиляция. Книги 1-21 (СИ)

Слонолюбие ли, страх ли за собственную жизнь двигали вожатым, но, так или иначе, отступление последнего исполина позволило Аль-Чориль и её спутникам соединиться со столь своевременно подошедшим подкреплением. Обменявшись несколькими фразами с Яргаем и Хамиешу, Аль-Чориль велела Тарагате взять на себя командование вырвавшимися из ловушки гушкаварами и помочь лучникам сдержать толпу выплеснувшихся из-за храма стражников, в то время как сама она с Эврихом, Афаргой и Мутамак отправится за Ульчи.

— Пусть нас сопровождает Тартунг, — вмешался в разговор аррант. — Здесь от его кванге пользы будет немного, а нам она очень может пригодиться.

— Хорошо. Мутамак, ты видишь, что выбора у тебя нет? Если не мы, то стражники до твоего воспитанника нынче же доберутся!

Аль-Чориль произнесла это так, словно речь шла вовсе не о её сыне, и Тартунг испугался, что могучая гадалка будет продолжать упрямиться и уверять, будто знать никакого Ульчи не знает. Но бывшая служанка Ильяс уже поняла, что больше ей скрывать свое приемное чадо не удастся, и хмуро промолвила:

— Следуйте за мной.

* * *

— Расскажи нам об Агешвааре, мальчик! — потребовал Яргай, и собравшиеся в трапезной гушкавары поддержали его:

— Поведай, чему научила тебе высокочтимая Мутамак!

Мальчишка окинул разбойников несколько испуганным взглядом и, запинаясь, промолвил:

— Агешваар освободил империю от меорэ. Он был самым храбрым, и потому люди пошли за ним. Он был беспощаден к врагам и щедр с друзьями. Он любил свою родину, держал слово, и потому все любили его.

— Будешь ли ты таким же, как он, если сядешь на императорский трон? — крикнул кто-то из гушкаваров, и мальчишка не колеблясь ответил:

— Клянусь Великим Духом, враги моих друзей станут моими врагами, а друзей я возлюблю как братьев.

Афарга кисло улыбнулась, подумав, что Аль-Чориль успела кое-чему научить щенка, и слух о дивном ребенке, обладающем всеми задатками великого императора, меньше чем за седмицу облетит Город Тысячи Храмов. Собственно говоря, его уже начали распространять по особнякам Небожителей и лачугам Нижнего города сотни посланных Аль-Чориль гушкаваров и их приспешников, и с завтрашнего утра в условленные места потянутся вооруженные мечами, копьями и луками ремесленники и селяне. Все желающие уже видели вытатуированные на предплечьях мальчишки знаки кланов Огня и Леопарда, и теперь ему надобно очень расстараться, чтобы отвратить от себя сердца подданных Кешо, коим нынешний император успел изрядно досадить.

— Молодец, малыш! Такой-то император нам и нужен! Слава Ульчи! — наперебой загомонили подвыпившие гушкавары, и Мутамак сделала будущему императору знак покинуть трапезную.

— Да здравствует Аль-Чориль! — поднялась с расположенной на почетном возвышении циновки Тарагата. — За мать законного императора! За нашу предводительницу, сумевшую в очередной раз ткнуть носом в грязь прислужников Кешо! Сегодня ему не помогли слоны, завтра не помогут дворцовые стражники!

Она вскинула над головой руку, на которой красовался браслет, сплетенный из волосков, выдернутых из хвоста поверженного ею слона, и гушкавары приветствовали её слова радостным ревом.

Тартунг подмигнул Афарге и поднял чашу, желая тем самым показать, что пьет за её здоровье, но девушка потупила глаза и не прикоснулась к стоящей перед ней медной стопке. Мысль о проявленном ныне слабодушии не позволяла ей принять участие во всеобщем веселье по случаю отыскания Ульчи, а сочувствие юноши скорее ранило, чем утешало. Ибо ни в каких утешениях она не нуждается! То, что она растерялась, увидев отрезавших им путь к бегству слонов, вполне естественно. Не зря же Эврих сказал, что иначе и быть не могло: она ведь не взаправдашняя рабойница и пользоваться своим колдовским даром начала совсем недавно. Хотя сам-то он, не будучи разбойником, сообразил вытащить зеркало и ослепить слонов, в то время как она…

Гушкавары продолжали пить и веселиться. Тартунг, не ожидая напоминаний, отправился за Эвриховой дибулой, Аль-Чориль с Тарагатой затянули боевую песню, дружно подхваченную присутствующими. Этим вечером в трактире Шайала не было посторонних, и разбойники могли, не опасаясь чужих ушей, вспоминать свои подвиги и поражения, славить доблестных предводительниц и поносить проклятых прислужников самозваного императора, дни коего, по всеобщему мнению, были сочтены.

Слушая их похвальбу, Афарга невольно вспомнила разговор Эвриха с Тартунгом, в котором аррант обмолвился, что видит глубокий смысл в наследовании верховной власти. Зачастую, дескать, рвущиеся к власти люди готовы на любые злоупотребления и злодеяния. Дабы обойти соперников, они вынуждены действовать беспринципно, а ведь удержать власть порой ещё труднее, чем обрести. Алчущие власти, хотят они того или нет, неизбежно вынуждены прибегать к жестокости, лжи и предательству, тогда как человеку, получившему власть по наследству, нет нужды не только добиваться её любой ценой, но и доказывать всеми способами, что он её достоин. Интересно, что бы сказала по этому поводу Аль-Чориль?