– Комнату еще не дали. Потом заселят. Мы ведь сразу на уроки пошли. А так все очень нравится.
– Мы рады. Скажи, милая, может, тебе что-то нужно?
– Ну-у, разве что мобильный телефон. А то у всех ребят есть…
– Что, прямо так и у всех?
– Почти.
– Хорошо, дочка, окончишь на пятерки первый класс – куплю! – обнадежил отец.
– Ловлю на слове! – хихикнул я. – Ну ладно, мне пора на урок. Я вас люблю!
– Мы тебя тоже.
Короткие гудки и звонок с урока раздались одновременно.
Третья перемена была большой – целых двадцать минут, поэтому вся гимназия дружно устремилась в столовую. И поскольку кабинет секретаря располагался с ней по соседству, то я стал первым, кто восстановил полоску выносливости.
Раньше всех наполнив желудок рассольником, гречневой кашей с печеночной котлетой, яблочно-вишневым компотом и булочкой, я возвратился в пустой класс.
И не знаю, какой черт опять меня дернул (не знаю – так как в очередной раз отключил визуализацию надоедливых эмоций), но я взял мел и бессовестно разрисовал все спинки стульев.
В отличие от наших покрытых белой краской деревянных «табуреток с подпоркой для туловища» вертящееся кресло МарьиИвановны было обито черной кожей, поэтому покушаться на нее я не стал.
Перед началом урока отобедавшие ученики традиционным стоянием поприветствовали учительницу. Та тоже традиционно всех пересчитала и промолвила традиционное:
– Садитесь.
И мы присели.
Ух ты, получается, я, сам того не осознавая, скастовал дебафф?[59]
…
Да не просто дебафф, а массовый!
Хотя я и догадывался, что вероятность срабатывания будет повыше, нежели у кнопок (причинения вреда здоровью ведь нет, значит, раньше времени никто не заорет и не предупредит остальных), но не ожидал, что попадутся все сто процентов!