"Фантастика 2023-175". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)

— Принеси его немедленно!

Убракий вытер жирные от еды руки о штаны и, поклонившись, вышел из залы.

— Почему же он оказался у тебя? — спросил король.

— Она сама отдала его мне. «Только бы этот чернявый не подарил камень какой-нибудь из своих наложниц», — подумала Морейн.

— Зачем, зачем она отдала его тебе? — Белин терял самообладание. — Если бы я увидел на ней талисман, я бы не убил ее.

— Поэтому она и отдала его мне, чтобы ты не убил меня но твой воин оказался проворней, он первым заметил талисман и сорвал с меня, — ответила Морейн.

— Но боги, почему она спасла тебя, погибнув сама?! — воскликнул король.

— Многие матери гибнут, спасая своих дочерей.

Смысл сказанного доходил до короля медленно. За время всего спектакля ни одни из братьев, сидевших за столом не произнес ни слова. Молчание длилось долго. Морейн, не понимая, почему не следует никакой реакции, тоже молчала.

В залу вернулся Убракий. Он подошел к королю, поклонился и положил на стол талисман Эринирской королевы. Белин взял камень в руки. Морейн и братья не отрывали глаз от своего короля. Белин долго смотрел на медальон, потом прижал его к губам. Каэль махнул рукой на стоявшего около королевского стола Убракия, все еще надеющегося получить свой трофей назад. Воин обиженно удалился.

У Морейн отлегло от сердца: король все понял, но ждал талисман. Теперь он сидел, сжав в кулаке голубой камень, и смотрел застывшим взглядом в туман, навсегда скрывший от него замок с витыми колоннами. Прекрасная Богиня ускользнула, теперь она никогда не простит его — убийцу своей матери, королевы Туатов, той, чей облик всегда принимала Великая Богиня. Теперь он знал, кого так неуловимо напоминала ему Морейн, почему она вызывала в нем такое горькое ощущение утраты. Он взял ее за руку и заглянул ей в глаза, желая увидеть в них ускользнувшую надежду. Их мать не позволила Морейн умереть, значит, она верила в него, своего сына. Она надеялась, что он не оставит свою сестру без внимания, вернет ей все то, чего Морейн была лишена по его вине. Белин очень хотел оправдать доверие матери, сделать все, чтобы развеялся туман, окруживший его.

Харт с трудом продрал глаза. После обильного пира и дружной попойки в честь короля и его вновь обретенной сестры он уютно уснул, положив голову на теплый хребет блохастого пса, но, как всегда, сапог Гера безжалостно уперся ему в бок:

— Вставай, счастливчик!

Рыбий Хвост осторожно выполз из-под стола. Наученный многочисленными шишками, Харт, просыпаясь, всегда проползал некоторое расстояние на четвереньках.

— Тебя назначили телохранителем принцессы, — Гер глумливо улыбался. — Она сама тебя выбрала, — добавил он, сделав ударение на слове «сама».

Харту оставалось только удивляться, как это он превратился вдруг в телохранителя Думнонской принцессы, каковой была охотно признана Морейн растроганным королем. Она и раньше поражала Харта своей неразумной отвагой, ведя опасную и безрассудную игру с Белином и его братьями. Теперь же, видя, как преображается вчерашняя пленница, Харт мог только качать головой. Как же быстро женщины умеют менять внешность, получив в свое распоряжение новый гардероб, кучу разноцветных склянок и пару рабынь.

Сменив свою бесформенную тунику на изящные приталенные платья из дорогих материй, Морейн вдруг стала необычайно женственна и красива. Когда она впервые вышла в новом серебристом платье, украшенном речным жемчугом, бедный Харт, верный телохранитель, ожидавший свою новоиспеченную госпожу за дверями ее покоев, застыл. Он так и стоял, не в силах оторвать глаз от ее обнаженных рук и длинной шеи. Харт не знал, что Морейн, впитавшая вкус и умение изящно одеваться с молоком матери, смогла искусно объединить в одежде изысканность Туатов, антильскую роскошь и небрежность поэннинских модниц. Способность соображать вернулась к Харту, только когда прекрасное видение, протянув тонкую руку, фамильярно похлопало его по щеке.

— Эй, очнись, красавчик, — засмеялась Морейн.

Надо сказать, что культуру трех наций Морейн объединила не только в одежде, но и в манере поведения. Нахватавшись грубых слов и жестов у жителей Поэннина, она непроизвольно использовала их в своей изысканной речи и плавных движениях. И это, по мнению Харта, придавало ей еще большее очарование.

Морейн снова почувствовала себя, как прежде, красивой и самоуверенной. Шорох юбок, блеск меховой накидки, уложенные мелкими локонами волосы загадочным образом создавали восхитительное видение. И, как последний мазок волшебной кисти, завершал картину сверкающий разноцветными камнями обруч на голове — подарок Белина.

Принцесса не давала покоя своему телохранителю. Казалось, она решила возместить себе ущерб за долгое прозябание в бездействии и бесправии. Ей срочно потребовался угас, собственный, как у поэннинского витязя, который бы признавал ее и слушался. Угаса она хотела немедленно, ей нет дела до того, что их приручают месяцами.