"Фантастика 2023-178". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)

Юноша поднял пригробничную завесу, и из гробницы, словно из затемненной комнаты, навстречу пришедшим вышел святой Димитрий. Его лицо было ярче солнечного света, облачен он был в сверкающие доспехи, и в руке его, словно луч чистого пламени, сияло копье воина и защитника.

— Что побудило вас посетить меня? —. спросил святой Димитрий у таинственных гостей.

Они же ответили величаво:

— Бог послал нас сказать тебе, что отныне ты должен оставить город Солунь без своего покровительства, ибо жители его нечестивы, и Он хочет предать город в руки врагов.

Услышал это святой воин и заплакал, склонив сверкающую голову. А потом заговорил:

— Ступайте, братья, так скажите Владыке моему: «Я знаю щедрость Твою, Владыка, все беззакония мира не могут превзойти милосердия Твоего! Прояви же ныне милость Свою на этом городе и не повелевай мне оставлять его. Ты Сам поставил меня стражем этого города, и если суждено погибнуть ему, то пусть и я погибну с душами здешних жителей. Я не покину их. Они согрешали Тебе, но все-таки не забывали о Тебе, помилуй их, ведь Ты — Бог кающихся».

Сказал это святой Димитрий и вошел в свою гробницу, а пришедшие к нему ангелы стали невидимы.

А утром враги отступили от стен Солуни, хранимой таким великим защитником…

Но как были защищены незримым покровительством святых древние города, так и сейчас есть эта защита. Она словно нитка, латающая прорехи в общей человеческой судьбе и не дающая бытию расползтись, как старой заплате…

Погруженный в эти мысли-воспоминания, отец Емельян и не заметил, что стоит уже в притворе церкви. Кругом тишина. Священник обернулся — дверь в храм была заперта.

— Как же я вошел? — тихо поразился отец Емельян. — Где сторож церковный? Он мне отпер двери, да и отпирал ли?.. И почему никого нет в храме, ни служки, ни молящихся, ни певчих? Разве не пора служить вечерню?

У старого священника слегка закружилась голова. Он перекрестился и прошел через весь храм в ризницу — облачаться к службе. А храм действительно был тих и безлюден, с купола — на колонны, иконы, подсвечники, аналои — спускались мягкие, цвета некрепкого чая сумерки.

Отец Емельян привычно начал облачаться, надел епитрахиль и фелонь, повязал поручи, вдруг глянул в приоткрытое окошко ризницы и ахнул. Показалось ему, что видит он не привычные очам избы да многоэтажки нелепой, разномастной щедровской застройки, а белоколонные башни, древние амфитеатры, роскошные дворцы среди оливковых рощ, пальм, розовых кустов и шумящих ароматными водами фонтанов.

Отец Емельян перекрестился и отвернулся от окна. Померещится же такое.

Однако как же служить, когда ни дьякона, ни певчих нет? Впрочем, разве это преграда?

У отца Емельяна снова закружилась голова и еще показалось, будто лица его коснулся нежный теплый ветер с ароматом драгоценного мира. И священник возгласил:

— Слава Святей, и Единосущней, и Животворящей, и Нераздельней Троице всегда, ныне и присно, и во веки веков.

— Аминь, — ответил за алтарем хор, казалось бы созданный из голосов всех сил небесных.

Священника обуял страх, но он, словно руководимый некой высшей силой и мудростью, продолжал служить, сам возглашал прошения ектений и прокимны, а хор отвечал ему дивным, неземной красоты пением.

— Сподоби, Господи, в вечер сей без греха сохранитися нам… Буди, Господи, милость Твоя на нас, якоже уповахом на Тя… Господи, милость Твоя во век… Тебе подобает хвала, Тебе подобает пение, Тебе слава подобает…

А потом священник услышал, как запели первый кондак из акафиста великомученику Димитрию Солунскому, и отверз царские врата, ужасаясь тому необъяснимому, что произошло с ним… И увидел, что весь храм залит ярчайшим светом и в этом свете стоят сурово-прекрасные воины, облаченные в алмазные кольчуги и багряные плащи, а на головах их сияют венцы. Воины эти крылаты, а мечи их подобны молниям…

— Господи, что это?! — вскрикнул протоиерей Емельян, и свет принял его…

— Голову, голову ему держите выше! К-капельницу, Андрюшка, чер-рт, как подаешь, как иглу втыкаешь! Это тебе что, дротики?! Кто-нибудь даст мне наконец перекись, чтоб я рану обработала, или я вас всех заколдую намертво!

…Свет сменился мглой, холодной, мерно гудящей и гулкой…

— Господи, не надо темноты, — прошептал отец Емельян, опять торопясь, уходя в золотой алтарь, в блистающий храм, где читался акафист ангельскими голосами…

Жгучая, почти нестерпимая боль разлилась по затылку, противно зашипело. Отец Емельян застонал, дернулся, открыл глаза.

— Где я? — прошептал непослушными, распухшими, будто разбитыми губами.

— В карете «скорой помощи», — резко ответила протоиерею дама, которая за мгновение до этого обрабатывала перекисью многострадальный иерейский затылок. — Лежите смирно, святой отец, а то у вас иголка из вены выскочит.

— Я не святой отец… — просипел отец Емельян, окончательно возвращаясь из сияющего храма в темное и грешное сегодня. — Я просто батюшка. Как я сюда попал? Что со мной было?