"Фантастика 2023-179". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)

— Ты меня не понимаешь, Марк. Это та любовь, что воспевают трубадуры, в честь которой слагают сонеты. Я раньше тоже смеялся над ней. Пока не попал в ее объятия. Патриция — раньше я улыбался, думая о ней как о веселом развлечении. Шутке, что развеет скуку, споре. Но, заговорив с ней, оценив ее острый ум, тонкую мысль, почувствовав на себе всю прелесть ее острот, смутившись — ты не поверишь, я смутился однажды, когда она подловила меня на приукрашивании правды, — я влюбился в нее. В ее синие глаза необычайной красоты, лицо, фигуру, точеные пальчики. Чуть смугловатую кожу, тонкую шею. Я не поэт, не могу найти нужных слов, чтобы описать тебе мои чувства, но, боюсь, я не проживу и дня без нее.

— Что ж, исцелить тебя я не в силах, но, думаю, вдвоем мы решим проблему ее жениха и брака. А насчет баронессы — ты от нее все-таки зря отказываешься, — подвел итог горячей речи Васкеса Марк и пожал плечами.

Альфонс волен развлекаться, как хочет, играет в любовь, страдает — пусть. Если ему понадобится помощь, он знает: я всегда рядом.

Риккардо, сначала с улыбкой относившийся к знакомству Патриции и Васкеса, вскоре стал ревновать свою невесту. Он никак не мог понять, почему вдруг Альфонс, помогший ему добиться Патриции, сейчас пытается завоевать ее сердце.

— Альфонс! — Риккардо устал ждать удобного момента и буквально утащил Васкеса из толпы в безлюдную залу. — Альфонс, — повторил он, — что ты делаешь?

— Как что? — рассмеялся Васкес — Пытаюсь добиться взаимности, растопив сердце прекрасной дель Карпио.

— Альфонс, почему? — У Риккардо не было слов.

— Я люблю ее.

— Не верю, ты же сам помог мне, когда я страдал без ее любви. А сейчас, сейчас ты делаешь все, чтобы разрушить наш союз. — Риккардо переполняла не столько злость, сколько обида.

— Ответ тот же — любовь, — повторил Васкес — Ты ее любишь, считаешь лучшей женщиной на свете. Бесценным даром судьбы. Это так?

— Да, — согласился граф.

— И я считаю так же. Это словно удар молнии. Один взгляд — и понимаешь, что жить не можешь без нее. Кстати, помнишь, ты говорил мне, что всегда готов помочь, выполнить любую просьбу?

— Я не отказываюсь от своих слов, — сказал Риккардо и оперся рукой о стену, голова вдруг закружилась.

— Тогда отдай мне Патрицию. Откажись от нее, — попросил Васкес.

— Нет, черт возьми! — закричал Риккардо, ему захотелось ударить Альфонса. — Ты всегда зло шутил надо мной, когда мы играли вместе в детстве. И с годами твои шутки стали только злее. Я люблю Патрицию и никому, слышишь, никому ее не уступлю!

— А ты злопамятный, Риккардо, помнишь даже детские обиды. Но я тебе это прощаю, так же как и нарушенное слово, — дерзко улыбнулся Васкес — Ты ее никому не отдашь? Может быть. Но подумай, а захочет ли она быть рядом с тобой? Я в этом не уверен. — Альфонс рассмеялся и пошел назад, в шумящую толпу гостей герцога. — Риккардо, — он обернулся на пороге залы, — спокойней братец, спокойней, ты аж побелел от злости. Побереги здоровье.

Патриция в эти дни начала колебаться. Ей трудно было сохранить душевное равновесие, получая каждый день письма, адресованные «самой прекрасной девушке на свете» и подписанные: «Навеки преданный вам Альфонс».

Поэты, бывавшие в доме герцога, посвящали стихи именно ей, все до единого, она знала, что причиной этому золото Васкеса, но все равно было приятно. Она писала подруге:

«Анна, я не знаю, что со мной. Риккардо, он милый, добрый, иногда упрямый, но легко переубеждаемый. Он любит меня, но любовь его предсказуема, как домашний очаг. Альфонс — он дикое пламя. Не знаешь, что от него ожидать. То ли согреет, то ли обожжет. Его непредсказуемость в сочетании с жесткостью и уверенностью в себе мне импонирует. Но сейчас я в неудобном положении. Риккардо — мой жених. А ухаживания Васкеса с каждым днем все настойчивей и настойчивей. Боюсь разорваться. Хорошо, что мои отец и мать не знают, что сейчас делает их дочь. Они были бы в ужасе. Ведь я почти обручена. Так не может долго продолжаться. Риккардо уже на пределе, скоро выплеснет накопившиеся эмоции. Он пока сдерживает себя. Ведь Васкес — его ближайший и единственный родственник. Но я, к своему стыду, жду этого всплеска… Их ведь двое. А я одна…»

Риккардо тоже ждал развязки, и она наступила неожиданно быстро. Спустя четыре дня после откровенного разговора. В преддверии Большого Королевского Бала он вновь встретился лицом к лицу с Альфонсом.

В коридорах и залах лениво прогуливались и беседовали, потягивали вино и развлекали себя игрой в карты мужчины. Дамы еще готовились к балу, они ждали этого события сильнее, чем мужчины, застегивая последние пуговицы на нарядах, нанося на лицо остийские пудры и помады, зачастую контрабандные[24], доводя свой облик до совершенства.

Де Вега скучал в одиночестве. Патриции еще не было. Карл и его молодая жена еще не приехали во дворец.

Опаздывают, подумал Риккардо и улыбнулся — Карл вчера хвастался ее горячим темпераментом, наверняка она его и задержала.

— Знаете, Марк, сегодня я намерен весь вечер и ночь танцевать с Патрицией и только с ней, — раздался рядом знакомый голос.