Фантастика 2023-189". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)

«Поднимись, ветер с севера и принесись с юга, повей на сад мой – и польются ароматы его! Пусть придет возлюбленный в сад свой и вкушает сладкие плоды его».

Вернувшись, он не стал спрашивать Дагмар, где она была и что делала в тот день. Наверное, опять где-то ломала комедию. Неважно.

– Ты помнишь, как я лечил Матфре прошлым летом?

– Да. У него были судороги, а ты усыпил его, и он разговаривал во сне…

– Я могу попытаться вылечить тебя.

– Но я не больна.

– Больна. Тебя лишили памяти. И от этого ты стала такой, как теперь. Но я могу попытаться это исправить. И тебе не придется завидовать другим женщинам, которые что-то чувствуют… Ты станешь такой, какой была раньше.

– Разве это возможно?

– Я надеюсь. Если ты позволишь мне войти в твой сон. Я это умею.

– Но я не вижу снов.

– Ты просто не помнишь. Все видят сны.

– Наверное… Но что будет, если ты не сумеешь покинуть чужой сон? Если ты там заблудишься?

– Я много раз входил в чужие сны. Такого никогда не случалось.

– Но ты не любил тех, кого прежде лечил… Или нет?

– Ты права. Тогда я не был пристрастен. Но я верю, что именно пристрастность даст мне силу.

– А если нет? Если она эту силу отберет?

– Неважно. – Даже такая – беспамятная, Дагмар боялась за него, беспокоилась о нем. И Джаред чувствовал себя сильным, как никогда. – Я верну тебя тебе.

– Как?

– Ты должна уснуть. Потом я присоединюсь к тебе. – Джаред подумал, что он – единственный человек в Эрде, а может, и во всей империи, кого выражение « спать вместе» не настраивает на игривый лад. – Ложись, а я пока все подготовлю.

– Ты дашь мне выпить какое-нибудь зелье?

– Нет, тебе это не нужно.

– Но Диниш…

– Диниш был болен телом, не душой. – Джаред плотно прикрыл ставни, запер дверь на задвижку, запалил свечу и выложил на стол черные камни.

– Вот так. Смотри сюда… Смотри внимательно. Ты уснешь, и во сне пройдешь дорогой, которой ходила не единожды. Эта дорога приведет тебя в деревню на склоне горы, и к дому, над которым вьется знамя с имперской розой. Ты идешь мимо леса… рядом с тобой человек, ты его знаешь, он всегда шел с тобой по этой дороге. Только на этот раз у поворота в деревню тебя буду ждать я.

* * *

Он вошел в сон, когда Дагмар и ее спутник, которого Джаред про себя называл писарем, свернули в деревню. Но Джаред оставался для них невидимым. Теперь, когда сознание Дагмар было полностью открыто ему, он замечал множество деталей, упущенных в прошлый раз.

Стояла осень, мокрая, зябкая, безнадежно унылая. Красные листья деревьев дрожали под ветром – не то в смертном испуге, не то в смертном ознобе. Дорога раскисла, и ноги увязали в глине. Но гнусного чавканья, что должно было этому сопутствовать, Джаред не услышал. Он вообще ничего не услышал, и это его обеспокоило. То же самое было и во сне о Бессейре. Может, он перенапряг силы?

Писарь поддерживал Дагмар под руку. Она брела, спотыкаясь. Лицо ее – совсем юное лицо – было бледным, измученным, веки покраснели и опухли от слез.

Не доходя до деревни, писарь остановился. Зачерпнул ладонью грязь из ближайшей лужи м стал возить по лбу и щекам Дагмар. Она терпеливо сносила эту процедуру. Потом писарь разлохматил ей волосы и надвинул глубже капюшон потрепанного плаща.

Джаред ощутил прилив сочувствия к этому человеку. Тот знал, что в деревне солдаты, и сделал все возможное, чтобы обезобразить девушку и тем уберечь ее. Жалкая уловка – в захваченных деревнях солдаты не брезгуют ни детьми, ни старухами, и все же…

Писарю и Дагмар повезло. Двоим, что несли дозор у входа в деревню, было не до женщин. Судя по всему, они опились дурной брагой. Один блевал себе под ноги, сложившись пополам. Другой кое – как держался, опершись на протазан, но рожа у него было бледнозеленого оттенка. Писарь показал страдальцу какой-то маленький предмет, – медальон, или просто монету, и тот тяжело мотнул головой, пропуская путников.

Они прошли по деревенской улице. Джаред не отставал. Впереди был дом под знаменем. Дом, полный ужаса. Но сейчас это был просто дом, и в горнице, куда вошли двое, за грубо сколоченным столом сидел человек. Он был в темной дорожной одежде, подбитом мехом плаще и суконном берете. Дагмар почти сразу же отошла к стене и опустилась на пол, по которому была раскидана солома, обхватила колени руками. На беседующих мужчин она не смотрела. Тот, кто ждал их в доме, был не слишком молод, но и не старик, со строгим правильным лицом. В нем невозможно было найти никакого изъяна, и все же ( а может быть, именно поэтому), человек этот ничем не привлекал к себе. Напротив, было в нем нечто отталкивающее. Так бывало, протянешь руку к прекрасной статуе, и с отвращением отдернешь ее, потому что она покрыта слизью. Именно такое чувство вызвал у Джареда этот персонаж.

Писарь, однако, не дергался, а говорил – почтительно и даже подобострастно. Временами он бросал косые взгляды на Дагмар. Его собеседник так же мало обращал внимания на девушку, как и она на него. Но Джаред догадывался, что разговор идет о ней.