Фантастика 2023-189". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)

– Отчего же нет? Обесчещенная им женщина, правда, умерла, но у нее остался младший брат. А у оружейника – сын. Тут вот какая трудность, ваше высочество. Суд может и не возобновить дело за давностью лет. Однако этот сын оружейника… он сам теперь оружейник. Тогда ему было восемь лет, теперь, стало быть, за тридцать… но он все прекрасно помнит. И пришел в страшную ярость, когда услышал, что убийца отца может быть, еще жив. И сказал – ему, чтобы прикончить мерзавца, банды прихвостней не понадобится. И, знаете – я посмотрел на этого оружейника – и поверил ему…

Бенон Битуан все же сполз с табурета и мягко шлепнулся перед правителем на колени.

– Ва-ва-ва… – Он никак не мог выговорить титул. По морщинам заструились слезы.

– Утритесь, ректор, – брезгливо сказал принц. – У меня нет никакого желания копаться в вашем старом дерьме. И я охотно переложу решение проблемы на оружейника… если вы не искупите прежней вины.

– Я все! Все, что угодно!

– Всего не надо. Запоминайте. Университет должен выдать властям Лозоика Поссара и Стуре Касперсона. Имперским властям, а не Святому Трибуналу, усвойте это. И университет же выступит с обвинением. Как же иначе? Черная магия, убийства, государственная измена – все это бросает тень в первую очередь на университет. И вам следует постараться, дабы тень эта не превратилась в несмываемое пятно.

– Клянусь вам… немедля…

– И клясться не надо. Надо все правильно сформулировать. У вас для этого достаточно правоведов… кроме Поссара.

Когда правитель покидал университетский квартал, студенты и профессора заметили на лице ректора следы слез. В продолжающемся, особенно после обильных возлияний, приступе благодати, они сочли их слезами благодарности. И, в общем, не ошиблись.

9. Тримейн. Старый Дворец. Дом с яблоком.

В эти недели он спал урывками, и в Старом Дворце проводил столько же времени, сколько и в Новом. Ему доносили, что в городе со страхом говорят об излишней суровости и строгости правителя, не принимающего обычных человеческих слабостей. Какая там строгость нрава! Он и рад был бы отдохнуть и развлечься, но не доставало времени. Кроме того, хотя делом Раднора занимались умудренные опытом юристы, вести допросы Норберт не мог доверить никому. Разумеется, никаких допросов с пристрастием – как бы он не относился к Раднору, нельзя было создавать прецедент, подвергнув пыткам племянника императора и тем самым унизить достоинство всей императорской фамилии. Этого и не требовалось. Раднор и его сообщники были вполне откровенны. Особенно Раднор. Этот идиот допросы считал задушевными беседами, а заточение – недоразумением, которое скоро разрешится. Правда, содержали его не так строго, как полагалось бы при обвинении в государственной измене. У него были приличные стол и постель, в камеру приносили свечи, его посещал цирюльник. Но, будь Раднор чуть поумнее, он понял бы, к чему идет развитие событий. Однако этого «чуть» дано ему не было. Вдобавок он помнил, что дядя всегда был к нему милостив и снисходителен. Возможно, он предполагал, что супруга его, верная долгу, пала в ноги правителю и умоляет отпустить отца ее сыновей.

Увы. После болезни его императорское величество Ян-Ульрих забыл о многих вещах. Правда, понятие о них где-то в глубине его сознания сохранилось, и если ему о чем-то говорили, он вспоминал, как это делается. Поэтому ему ежедневно напоминали, что проголодавшись, надобно сесть за стол и принимать пищу, а перед отправлении естественных надобностей или отходом ко сну следует хотя бы частично разоблачаться. А вот о существовании любимого племянника ему никто не напоминал. Поэтому Ян-Ульрих сохранял возможное при его состоянии телесное здоровье и душевное равновесие.

Что касается принцессы, то она не замедлила прислать Йоргу-Норберту заверения в своей совершенейшей преданности, и принесла присягу правителю как от своего имени, так и от имени сыновей. За строками ее послания читалось – в тот день, когда голова Раднора упадет на плахе, счастливей ее не будет женщины в империи. И если суд не торопился выносить приговор, то лишь потому, что Норберт желал получить в ходе процесса некоторые дополнительные сведения. И Раднор охотно говорил, а Норберт внимательно слушал.