"Фантастика 2023-193". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)

— А раз от села — то пусть мне это председатель или староста скажет, — озвучил я.

— Ты что, милиции не веришь?!

— Милиции — верю. А тебе не очень, — честно ответил я. — Даже не представился, «милици-и-ия», — ехидно протянул я.

— Босякам всяким представляться ещё, — злобно буркнул мент, в чём я уже стал окончательно уверен. — Ладно, идём, поговоришь, — через минуту раздумий выдал он.

Но улыбочка противная нет-нет но его физиономии появлялась. Гадость готовит точно, но вот какую? Ну, посмотрим, пока я ни на что не соглашался.

Дотопали мы до центр распределения, который стал центром селения. А склады, очевидно, стали убежищем и складами. Тип в милицейской форме буркнул «тут жди!» и юркнул в ЦРППН с гордой рукописной надписью «сельсовет».

А, через пять минут, вышел с забавным дядькой: то ли лысым от природы, то ли бреющимся. Но кроме куцых бровей на его блестящей голове растительности не было вообще.

— Ты тут, что ли, с мокрицами справиться грозился? — уставился он на меня.

— Я, вообще-то, технарь, — начал было я.

— Никто тебя, неизвестного, к технике не пустит! У нас своих технарей хватает! — отрезал лысый, под гадкую ухмылку мента. — Ты с мокрицами разобраться берёшься? И что за это хочешь?

— Хочу — продовольствия. И пластика несколько листов. Металлического крепежа немного. Возможно — ваты или поролона, мягкого чего-нибудь для набивки, — начал перечислять я.

— Много?

— Листов пластика, стандартных — четыре штуки. И наполнителя кило десять, — прикинул я. — Провизии — тоже кило десять-пятнадцать.

— И всё? — прищурился спрашивающий.

— Ну из необходимого — всё.

— Тогда ещё десять жоп накину, если мокриц перебьешь, достали они нас, — после недолгого раздумья выдал дядька.

— Не откажусь, — не сказать, чтобы расстроился я.

— Да ясно, что не откажешься, — ржанул дядька. — Но мы в Пажитном — не ворюги! — важно заявил он. — А ты несун? — прищурился он на меня.

— Да ни разу с работы ни гайки не вынес! — возмутился я, но потом до меня дошло. — Ну да, бываю в городах.

— Добро. Поле дальнее, справишься — рассчитаемся.

— А как определим, что справлюсь? Сколько там этих мокриц? И гнездовье какое есть? — уточнил я.

— Гнездовье, скажешь тоже, — фыркнул дядька. — Сколько там тварей, Микитка? — поинтересовался он у мента.

— Пара десятков где-то, Сидор Сидорович, — доложил Микитка-мент.

— Ну вот, — обратился ко мне Сидорыч, — притащишь два десятка тушек… хотя они здоровые, твари… Два десятка бошек ихних — дело сделано. Меньше принесёшь — посмотрим, посчитаем. Больше — жоп подкину.

— Ну, наверное, нормально. Я — Георгий, — представился я.

— Кто я — слышал. Всё, дела у меня, — оповестил Сидорыч, утопав в сельсовет.

— Понял? — вызывающе осведомился Микитка. — Сейчас к полю отведу. Подмоги не жди, сам справляйся, техна-а-арь, — ухмыльнулся он.

Ну и хрен бы с ним — с сельсоветным Сидорычем договорились, а что мент кривляется — так менты вроде такими и были, если страшным сказкам верить.

Дошли до поля, в полукилометре от Пажитного. Огороженного плетёной металлической сеткой, местами прогнутой до земли. Полного растущей раскидистой репы, но с явно потравленной ботвой.

— Разбирайся, гы-гы-гы! — загоготал Микитка, и потопал к городу.

— И разберусь, — себе под нос посулил я, думая об этом «милиционере» плохое и, причем, много.

Вошёл в калитку, подумал и снял с плеча карабин. И пошёл искать мокриц. Вскоре нашёл, передёрнулся — противные, сволочи! Огромные, грязно-белесоватые, ботву жрут. Метра два с лишним длиной, сантиметров тридцать толщиной твари!

Пальнул в одну, разворотив жирное тело. А вторая тварь свернулась в колесо-спираль и покатила ко мне, блин! Ну да ладно, выстрелил и… рикошет! И третья пуля на щитки этакого противного колеса никакого впечатления не произвела! А четвёртого выстрела я сделать не успел: мокрица меня просто подкинула, сбив с ног!

— Женщина лёгкого поведения-а-а-а! — охарактеризовал я, в полёте над репой, своё отношение к сволочной гусенице. А, затем, шмякнувшись в ботву, снял с пояса СЛУшку. — Ну всё. Звиздец тебе, сволочь такая! — посулил я катящейся ко мне гадине.

И прибил. Правда изгваздался в дряни из твари, несколько раз чувствительно от неё получил — так-то вроде и увернуться можно, но ботва репы вокруг, не повернёшься толком, запутаешься. И эту мокрицу злостную СЛУшка, в виброрежиме, брала с трудом! А та еще своим содержимым брызгала!

— Кажется я понял, чему это противный Микитка ухмылялся, — озвучил я, после откочеврыживания противных мокричьих бошек. — Пули тварей толком не берут. Хотя, если бы брали, местные сами бы справились, мне не предлагая.

Но двадцать штук… они мне что-нибудь нужное сломают! У меня от одной-то мокрицы ноги болят! А если бы были сразу две — забодали бы! А быть забоданным мокрицами — недостойно советского человека. К тому же долго — я на одну мокрицу почти час убил, а надо их ещё восемнадцать…