"Фантастика 2023-195. Книги 1-17 (СИ)

— А с чего это он властью недоволен, если он старший офицер? Что ему, погоны не нравятся?

— Откуда я знаю? На это может быть тысяча причин. Родственника расстреляли. Жену, сына, брата, отца. Или сам боится. Или еще что-нибудь. Недоволен, и все. Для нас этого достаточно.

— Ладно. Пусть так. Пусть он недоволен. Подпольщик. Оппозиционер. Троцкист. Но мы-то ему зачем? Какая от нас польза? И откуда он знал, что мы здесь окажемся?

— Так он хочет нам помочь. Предупредить наш мир. Он ненавидит коммунистов. Целый мир спасти, разве это не причина?

— Так и предупредил бы его сам, раз он старший офицер. Нас-то зачем дожидаться? Смотался б через гильбропереход и предупредил бы.

— Не хочет. Или не может. Не знаю. Может, там защита специальная стоит. Я тебе что, справочное бюро, что ли?

— Кстати, он не может быть один. Их по крайней мере двое. Кто-то ведь должен позвать этого Зорге. И фамилия эта наверняка ненастоящая, значит, этот кто-то должен знать, кого на самом деле надо позвать, когда спросят Рихарда Зорге. Так что это все-таки ловушка.

— Ну и что? Это может быть его домашний телефон. Он-то знает, что он и есть «Зорге». Или еще можно отдать приказ, ничего не объясняя. Ты «Семнадцать мгновений весны» видел? Помнишь, там Штирлиц использовал немецкого офицера — тот ему лыжи приготовил, переход через границу обеспечил и вопросов не задал — якобы секретный приказ Гиммлера. И все. Обращайтесь или ко мне, или лично к Гиммлеру.

— Это кино. Здесь Штирлица нет. И пастора Шлага тоже. Они могут нас даже не ловить после звонка. Им, может быть, вообще достаточно узнать о том, что мы появились. Чтобы усилить охрану и прочесать окрестности.

— Может быть и так, конечно. Только, по твоей логике, если этот плакат висит, значит, нас здесь и так ждут. Этот самый Зорге ждет или просто засада эсэсовцев — но наш маршрут для них понятен. Запутать следы не получилось. Так что я бы позвонил. Тем более, что проникновение без этого звонка у нас не очень-то и получается. Риск, кругом риск, а так — может быть, будет помощь.

— Думай, Евген. Ты у нас командир, ты и думай. Я, например, за звонок.

— А я — против.

— Да это вообще наш единственный шанс!

— Это на тот свет шанс. Причем стопроцентный. Шли, шли, и позвонили. Уж лучше штурмовать.

— Думай, Евген. В конце концов, это тебе сообщение. С тебя и спрос.

Звонил через несколько дней сам Женька.

ГЛАВА 38

Начало эпидемии пророчили давно.

О ней предупреждали медики, политики, ученые. Причитали, кликушествовали наводнившие Русь колдуны и «пророки». Газеты набили оскомину постоянной борьбой с вирусом иммунодефицита; средств, как это всегда бывает, оказалось недостаточно, одноразовых шприцев требовалось во много раз больше, и зараза медленно, но верно распространялась по России.

Собственно, и в остальных странах было примерно то же самое. Но когда пришла беда, никто не был к ней по-настоящему готов.

Сначала это показалось невероятным. Невозможным. Не хотелось в это верить.

Тесты выявили наличие у больного нового, чудовищного штамма. Видимо, произошла мутация. Изменения лишь чуть-чуть затрагивали основу вируса.

Ровно настолько, чтобы убить человечество.

Вирус иммунодефицита, что распространялся только через кровь, начал передаваться по воздуху. При разговоре. Через дыхание. Через пожатие рук.

В тлеющий огонь плеснули бензина.

Врач, который первым обнаружил мутированный штамм, долго не хотел верить собственным глазам. Он проверял результат снова и снова, хотя, собственно, там нечего было проверять. Тот же самый вирус. Тот же самый проклятый вирус. Крошечное изменение.

И все.

Затем он исследовал себя самого. Микроскопическая доза заразы уже проникла в кровь. Лекарства нет; теперь ее ничем не выжечь. Эта мерзость убивала неотвратимо, хотя распространялась довольно медленно. Раньше. До сегодняшнего дня.

Он болен. Можно сказать, уже мертв. Как, наверное, и все, кто был в этот момент в больнице, весь персонал и посетители. Теперь это пойдет как ОРЗ. С неизлечимыми последствиями. Люди уже везут вирус в поездах метро и на машинах, общаются на бензоколонках, в магазинах и офисах. Можно локализовать чуму в дальнем поселке, но в столице…

В принципе, ему следовало немедленно бить тревогу. Звонить, предупреждать, доказывать. Вместо этого врач стал вспоминать статистику, сколько лет можно прожить инфицированным. Три года? Пять? А если закрыться в консервной банке, то и десять. Кстати, вернее, некстати, как раз сейчас в Москве набирает ход новый вирус гриппа.

В сочетании со СПИДом любая болезнь становится — смертельной…

Он подумал, что самое время сделать себе укол. Уснуть. Через два месяца здесь будет кошмар. Трупы будут лежать в коридорах. И он сам, вернее всего, будет в этом же коридоре. Агонизировать и бредить.

Великолепный финал.