— Герцог, довольно смертей! Пусть милосердие озарит ваши суждения.
— Вы пришли на нашу землю с оружием в руках, как захватчики. И сейчас ты просишь о милосердии? — хмуро спросил Айр покрепче сжимая меч в руках.
— Я проповедник, а не воин. Взяться за оружие мне пришлось лишь во имя Ее, дабы принести вам свет любви и спасение. Если мы продолжим эту битву, то мои люди будут полностью уничтожены, пусть и дорогой для вас ценой. Я лишних потерь хотел бы избежать.
— Слушай, мужик. Я немного не понимаю, как в твоей татуированной башке сочетаются вместе свет любви, спасение и пушки. И судя по твоему взгляду, ты сюда вел людей не воевать, а спасать заблудших дикарей, надеясь что мы как покорные барашки склонимся перед этим вашим Истоком. Даже сейчас до тебя еще нихрена не дошло, — зло ухмыльнувшись, Айр пояснил, — Вы для нас — захватчики и убийцы. Враги. А ваше “спасение” в хрен не уперлось никому в тарсфоле, как и ваша лицемерная “жертвенность”, с которой вы убиваете о наши клинки своих парней.
— Вы не правы герцог. Мы не враги вам. Мы враги тем правилам, по которым один человек считает что может повелевать другими людьми. Все мы равны перед Ее ликом. И должны быть равны друг с другом. — с жаркой убежденностью воскликнул епископ, — Госпожа не желает ничьих страданий и готова принять под свою длань любого…
— Можешь не тратить на меня свой пыл, лариец. менять своих доморощенных тиранов на чужого бога я не собираюсь. Если вы сдадитесь, я клянусь сохранить ваши жизни. В ином случае мы перебьем вас всех до последнего. — холодно перебил епископа Айр.
— Госпожа мне доверила этих людей, дабы они могли способствовать освобождению вашего народа от гнета аристократии, герцог. Я понимаю что отказаться от власти непросто и вы уже века цепляетесь за нее словно скупцы. Но не слишком ли цена высока? Ваш сородич, благочестивый Лейнард, принял для себя Ее благо, поймите… — начал опять проповедовать мужчина, мерно звеня серебром посоха, но хриплый наполненный неистовой злобой крик Айра заглушил его речь, как клекот воронья, заглушает соловьиное пение.
— Он всего лишь предатель и кара придет за ним неизбежно. Епископ, довольно демагогии! Мои бойцы уже отдохнули и готовы вновь залить окрестности ларийской кровью. Если вам дороги жизни ваших людей, прикажите им сложить оружие и не испытывайте более мое милосердие своими речами. Нам не нужны чужие умники, чтобы поменять нашу страну. Своих девать некуда.
— Это ультиматум, герцог? — тихо и печально спросил Арнидас заглянув в зеленые глаза собеседника.
— Это ультиматум. — безжалостно обрубил Айр, — Вы залезли в пасть льва и предлагаете ему стать травоядным. Только понятия о чести и дипломатии не позволяют клыкам сомкнутся на вашем горле. Решайте сейчас же, я не позволю вам тянуть дальше время чтобы перестроить ряды!
Арнидас погрузился в размышления. В начале боя он надеялся смести надменных аристократов с помощью подавляющей огневой мощи и изложить им свои условия, как случалось раньше при осаде замков баронов на их пути. Но сейчас речь шла о битве на полное истребление, при попытке прорыва или отступления он потеряет множество людей. И любое решение грозило лишь умножить скорбь его Леди. Заметив что зеленоглазый дикарь теряет терпение и готов отдать вновь приказ к атаке, епископ вздрогнул и тихо сказал:
— Довольно крови. Мы сдаемся и уповаем на ваше слово и сострадание.
— Вы контрактер, Арнидас? — холодно спросил Айр, прищурив глаза.
— Разумеется нет, герцог. Совет епископов запретил эту срамную практику два десятка лет назад, души людей могут принадлежать лишь госпоже. — благочестиво тот воскликнул, а потом посмотрел на Айра с толикой сочувствия.
— Что не мешает Лейнарду использовать хранителя. Не находите это лицемерным? — имя ненавистного врага, Айр едва не прорычал.
— Ситуация юноши немного сложнее чем может показаться на первый взгляд, — покачал головой епископ, передав адъютанту приказ солдатам сложить оружие, — Я не вправе многое рассказать, но поверьте, то что с ним совершили, чудовищно по своей сути и его ненависть к вашей королеве, вполне оправдана, хоть и порицается госпожой…
— К черту всю эту неоднозначность! Какого предателя или ублюдка не ткни, у каждого найдется своя слезливая история. Сначала я его прикончу, а потом уже узнаю что там с ним было не так. — блеснув лунным серебром очей, горячо воскликнул Лотеринг и оглядел епископа. Сухой, поджарый мужчина не был грешником в глазах Уриила.
— Не посчитайте это за нахальство, я признаю поражение, но хочу дать совет… Есть такая вещь как приоритеты, юноша. Иногда с человеком стоит поговорить, прежде чем снести ему голову с плеч. Вот мы с вами, кажется, договорились. — грустно улыбнувшись, мягким тоном произнес Арнидас.
— Вы опасно близки к тому что я посчитаю ваш совет слишком дерзким. И вас это уже не должно волновать, епископ. Для вас эта война завершилась.
— Да… Пожалуй это так. — кивнул в подтверждение словам герцога Лотеринга мужчина и замолчал, не желая злить горячего юношу еще больше.