"Фантастика 2023-197". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)

В ученики меня, конечно, Дурин взял. Старику льстило, что черный маг из людей набился к нему в услужение, но на этом весь его интерес и закончился. Выделив мне и Кобе отдельную комнату (раздельных спален у Каменистого не водилось), маг так нагрузил меня бумажной работой, что я аж взвыл. День за днем я вставал, умывался, чистил зубы, «уничтожал» вполне приличный завтрак и шел в библиотеку, где несколько часов кряду переписывал различные документы. Магией тут и не пахло. Все, что мне вверялось, – это отчеты об урожае, планы дорог, копии торговых договоров и подряды на поставки снаряжения и продовольствия в города-артефакты. Столбики с цифрами, сухой конторский язык, сводки и графики, казавшиеся для меня поначалу абсурдными, начали обретать свои очертания, и ближе ко второй неделе этой тягомотины я уже немного представлял геополитику королевства и мог отличить сырьевой регион от дотационного. И если бы разговор шел только о подгорном царстве. Дело касалось всего королевства.

Например, в центральной части шли большие заказы на «доброе» железо и соленую оленину, а оттуда по бартеру поставлялись подводы с сукновальной глиной. Приморье уделяло больше внимание вооружению и экипировке собственных гарнизонов, из чего можно было заключить, что в море выходить не стоит, если ты не хочешь нарваться на пиратскую саблю или быть пущенным на корм морским обитателям. На севере королевства имелись богатейшие залежи каменного угля, а юг разрабатывал золотоносные жилы. Мир этот был полон удивительных вещей, и не хватало только одного, а именно нефти. Нефтяные месторождения в этом мире не разрабатывались, как впрочем, и газовые. Всплыл и тот самый черный порох, оказавшийся поставками как раз с побережья и прибывший туда из далекого восточного предела.

В редкие часы отдыха я посещал зал для тренировок гномьего гарнизона, где Хлоин со всем радушием предложил мне попрактиковаться в бое на мечах. Физическая нагрузка после кропотливой работы над скучными документами казалась мне в радость, и я с головой погружался в мудреную науку ножевого боя. Успехи мои были скромные. Ранее я учил и с успехом применял на практике бой на ножах, однако с более серьезным оружием дело обстояло сложнее. Верткие низкорослики буквально порхали по залу, рассыпая смертельным веером удары и уколы, а все, что оставалось мне, – это стоически сносить тычки учебными деревянными мечами да работать со щитом.

Вторая неделя моего затворничества началась с того, что Дурин снова поручил мне переписывать манускрипты, а сам, нарядившись в парчовую куртку, шелковые панталоны и надев на голову бордовый колпак с завитками, удалился в неизвестном направлении. Я даже слова не успел сказать, как Каменистый, нарезав задач, ускользнул за дверь, оставив меня наедине с рутиной.

Печально вздохнув, я развел руками и, дав себе зарок поутру следующего дня обязательно потолковать с гномом о паре-тройке контролируемых смертельных заклинаний, отправился в столовую, где верный Коба накрыл завтрак. На столе уже стояло огромное блюдо с хлебом, раскаленная сковорода с беконом и яйцами и кувшин какого-то сока. Завтракал я почти на автомате. Сказывалось нахождение под землей и отсутствие солнца. Я становился вялым, неуклюжим и сонным.

Покончив с приемом пищи, я побрел в библиотеку, где меня поджидали чернильница, заточенное гусиное перо и новый трактат. Это оказалась работа одного знатного агронома о выращивании кукурузы. Вздохнув, я по привычке перевернул огромные песчаные часы и принялся за работу. Писать пером – дело сложное и с непривычки крайне утомительное, а писать пером разборчиво кажется сущей мукой. Мы, люди двадцать первого века, так быстро привыкшие к клавиатуре и сенсорным экранам, стали забывать это священное искусство письма. В нашей истории еще каких-то триста лет назад умеющий писать и читать мог пробиться в жизни и занять видный пост. Высокие технологии, бесплатное образование и лень свели победу над неграмотностью на нет, и только тут я смог воспользоваться этим умением по назначению.

Песочные часы, стоящие на каминной полке, отмеряли ровно час, после чего я откладывал перо и шел размяться, а заодно и перекусить чем-нибудь на кухне, после чего снова возвращался в библиотеку и начинал по новой. Однако этот день, взяв свое начало в рутине, совершил крутой поворот. Едва я коснулся бумаги и вывел на ней первую букву, как дверь распахнулась, и в комнату ворвался возбужденный Коба. Лицо гнома было измазано в саже, голова перебинтована, руки дрожали, однако гном буквально сиял от восторга.

– Мама дорогая, что случилось-то? – охнул я, однако низкорослик только замахал забинтованной рукой.

– Кошачью лапу сделали! – возбужденно зачастил он. – Три штуки. Одна не сработала, вторую от пороха рвануло, а третья так стрельнула, что доспех насквозь пробила, а с ним и чучело. Смотреть будешь, хозяин?