"Фантастика 2023-198". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)

– Нет! Соседи накормили. Хотелось бы сходить в школу, но вместе с тобой и сестрами. А что с Иваном не поделили?

– Да стоит ли рассказывать? Не живет он здесь больше. Тебе не сообщала, чтобы не волновался. Даже легче стало, так что не бери в голову. Проехали.

На следующий день, забрав из садика и яслей двух сестричек, семейство прошло на 10-ю линию и заглянуло в 27-ю школу имени Бунина. Там ничегошеньки не изменилось практически, только вместо Анны Михайловны, секретаря, сидит бывший комсорг школы Катя. На ней уже нет накрахмаленного белого фартука, она постриглась и успела забеременеть. В общем, времени не теряет, дорабатывает до декрета. Настойчиво отводит разговор о муже в сторону, дескать, он у нее весь из себя секретный. Скорее всего, какой-нибудь «секретарь», и вовсе даже не муж. Но это ее проблемы. Виктор Николаевич на месте, он показывает Петру журнал «Радио всем», в котором он опубликовал статью о платините. Статья неплохо написана, указывается, что создал сплав Петр, а описал его ВикНик, исходя из имеющегося образца.

– Да, не предупредил я вас, что этого не надо делать.

– Почему? Это было необходимо, чтобы зафиксировать твое авторство.

– Виктор Николаевич, журнал этот читаем не только мы с вами, но и люди из немецкого и японского посольств. Впрочем, ладно, проехали, хотя нам на политзанятиях читают, что война неизбежна, и это будет война моторов.

– Ну, это же не мотор… – немного смущенно заметил «физик».

– А связь – это один из элементов боя, – вступилась за сына мать, преподававшая в училище не столько русский язык для первокурсников, сколько криптографию и шифровальное дело второму и четвертому курсам. – Будь у моего мужа с собой рация, мы бы успели направить к Ак-Ташу маневренную группу. Но связи не было, и он погиб.

Затем двое суток за окном лил дождь. Петр даже начал жалеть, что не поехал в Ялту, хотя и там еще купаться холодно. Наконец, утреннее солнце разбудило его, и в распахнутое окно пахнуло летом. Убедившись, что термометр перевалил за 25, к двум часам он начал чистить белые ботинки, отглаживать белые брюки и китель, который он носил с белым шарфом из парашютного шелка под стойкой. Орденов и медалей не было, обошлись значками ГТО и «Ворошиловский стрелок». Еще в Ейске он провернул одно дельце, и в его командирскую книжку был вписан номер пистолета отца и заверен печатью воинской части № 13820. Поэтому Петр расстегнул тренчики от кобуры с полученным ТТ и подвесил на них старинный добротный «комиссарский» маузер с личной подписью «И. Ст.». Он добавлял «солидности» вчерашнему курсанту и школьнику.

Такие тщательные сборы, естественно, привлекли мое внимание, но я не вмешивался, тем более что старый пистолет был вытащен из кобуры, разобран, вычищен и смазан. Из трамваев он выбрал «пятерку», которая свернула на мост лейтенанта Шмидта и через некоторое время остановилась возле Мариинского театра. Лейтенант направил свои стопы в сторону, которой я никак не ожидал: он подошел к консерватории. Не замечал у него любви к музыке. По дороге был приобретен какой-то веник. Он явно кого-то ждал. Дело чуть не испортил комендантский патруль, но обошлось только проверкой документов, хотя капитан-лейтенант несколько раз неодобрительно посматривал на «маузер», но, обнаружив соответствующую запись в командирской книжке, отдал честь и пожелал успехов.

Тут из дверей консерватории вышла девушка в легком платьице, носочках и светлых туфельках на небольшом каблучке. Она едва протиснулась в дверь, так как у нее в руках был футляр со здоровенной скрипкой, виолончелью. Этого нам только и не хватало для полноты ощущений. У девушки явно прослеживаются польские или белорусские гены: светловолосая, нос с легкой горбинкой, даже не голубые, а ярко-синие глаза, сухие тонкие губы. Петр оторвался от памятника и направился к ней. Они, оказывается, знакомы! Подарив веник, Петр ухватился за рукоятку футляра. Вообще-то, на ремне за спиной ее тащить проще. Называл он ее Летта.

Она приняла легкомысленное предложение Петра прогуляться пешком, так как давно не виделись. Они вышли по Майорова на Мойку и пошли по нечетной стороне в сторону Невского. Здесь «недалеко», это примерно пара километров. Пару раз Петр находил предлог, чтобы остановиться и поставить чертову виолончель на камень набережной. Они прошли ЛЭИС и остановились у подъезда, украшенного четырьмя сидящими медными львами. Напротив находился парк, скрывавший кузницу жен командного состава ВМФ – педагогический институт имени Герцена. Неловкая заминка, девушка перестала рассказывать о ричекарах Доменико Габриелли и о составе нового камерного оркестра, перехватила инструмент в свои руки, чуточку помялась и предложила испить чаю. Вот только папа болеет, поэтому возможны казусы.

– Он у меня профессор, и не любит военных, хотя и сам был когда-то военным.

Они поднялись на третий этаж, с инструментом в лифт они не влезали. Девушка покрутила звоночек, и дверь открыла дородная женщина в фартуке.

– Мариша, это мой друг Петр, сделайте нам чаю. Петр, вот тапочки, проходите в столовую, я сейчас.