"Фантастика 2023-200". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)

Чем мне нравится Франция, так это почтением буржуа к гражданскому кодексу и уважение государства к личным правам граждан. Во время войны, разумеется, государство наступает на права, а порой и на имущество, но на то она и война. А так, полиция не приедет проводить обыск ночью, или ранним утром, а только по наступлению девяти часов утра. Допрашивать подследственного в ночное время нельзя. Если домовладелец сдает в аренду квартиру, а хоть и комнату, он никогда не нарушит покой своего жильца, если это не оговорено правилами и не прописано в договоре. Не ввалится в двенадцать ночи с заявлением — мол, я тут кое-что оставил, нужно забрать. Если квартиросъемщик отсутствует, домовладелец ни в коем случае не впустит в квартиру полицию, пусть даже у них имеется ордер, подписанный судьей. И в этом случае, с точки зрения закона, к владельцу дома невозможно предъявить какие-то претензии или привлечь его к уголовной ответственности.

Но есть, что называется, «человеческий фактор». Налоги во Франции достаточно высокие, домовладельцы их не любят платить, но платят, потому что в противном случае Французская республика, столько бережно относящаяся к правам человека и гражданина, покажет свой звериный оскал и сделает так, что мало не покажется. Поэтому — гораздо проще заплатить, нежели бодаться с государством. Поэтому, добропорядочные и законопослушные буржуа приходят в ярость, если узнают, что кто-то эти самые налоги не заплатил, а еще — умудрился заработать на постояльцах гораздо больше, нежели он сам.

И потому, когда Книгочеев начал говорить, что если вариант с покупкой архива Маклакова отпадает, а сжечь дом нельзя, то остается лишь один выход — либо кража, а то и банальный грабеж. И тут мне пришел в голову иной план. Зачем шуметь, привлекать к себе внимание, рисковать свободой из-за такой ерунды, как бумаги, если все можно сделать гораздо проще? Самая лучшая кража — это та, о которой никто не подумает, что это кража. А кража, под прикрытием закона, это вообще блеск.

Вполне возможно, что вернувшись из Ниццы и обнаружив пропажу, бывший адвокат сразу же кинется в полицию. Но здесь возникнут определенные сложности. Безусловно, полиция примет заявление и даже предпримет какие-то меры по розыску. Но дела о краже, скорее всего, не будет. Как Маклаков оценит стоимость похищенного? Можно ли квалифицировать наше «изъятие» как кражу? Или как ограбление? Хищение не было тайным, не было и открытым. Больше подойдет слово мошенничество, но кто потерпевший? А имеются ли у отставного адвоката документы, удостоверяющие его право на бумаги, вывезенные из архива «охранки»? Если что и заинтересует полицию, так это факт самозванства. Лжепристав, лжеполицейские. Но тоже, насколько заинтересует? Если бы злоумышленники, переодетые в форму ажанов, совершили налет, ограбили бы банк, или вломились в чью-то квартиру, то да. Искали бы, перерыли весь Париж, а потом, как я полагаю, нашли бы. Любая полиция очень не любит, когда преступники прикрываются формой. Но здесь-то все сплошь непонятно!

И каковы действия полиции? Наверняка зарегистрируют происшествие, допросят домовладельца, для очистки совести отправят запрос и копию «судебного постановления» в Амьен, на том и успокоятся. Или, еще проще — отправят весь материал в Амьен, сделают пометку в журнале — передано по месту оформления фальшивого ордера, вот и все. А в Амьене, где четверть домов разрушено, где не хватает полиции, а местные жители перебиваются кто как может, кинут бумаги, пришедшие из Парижа в угол. Полицейская бюрократия везде одинакова.

Вот так вот, а вы говорите: «Только кража Шура, только ограбление!»

— Простите? — обеспокоенно спросил Книгочеев.

— А что, я уже начал говорить вслух?

— Показалось, что вы что-то проговорили.

— Не обращайте внимания, — отмахнулся я. — Просто вспомнил отрывок какого-то романа, или повести. Два прохиндея решили заработать миллион, но не знают как. Вот, один и говорит другому: «Только кража, Шура. Только ограбление!».

— Наверное, хорошая книга, если вы запомнили, — уважительно закивал Книгочеев. — Я вот, в последние годы перестал читать. То, что было интересно раньше, теперь кажется смешным и наивным, а новых книг, которые бы хотелось прочесть, попросту нет. А, читал по вашей указке пособие по ядерной физике, но мало что понял.

— В этом случае, вам стоит писать самому, — предложил я. — Жизненный опыт у вас огромный, почему бы не попытаться все изложить на бумаге? Напишите что-то вроде «Записки отставного жандарма». Если станете издавать здесь, то напишите, что жандармерии доподлинно было известно о том, что Троцкий — потомок Наполеона.

— Позвольте, — возмутился Книгочеев. — Настоящая фамилия Троцкого — Бронштейн, а сам он из иудеев.

— Ну и что? — пожал я плечами. — Напишете, что когда Наполеон проходил по Херсонской губернии, то его любовницей стала прекрасная дочка раввина Рахиль Соломоновна, а после их кратковременной связи у нее родился мальчик. Потом, разумеется, Рахиль пытались побить камнями, но ее пожалел молодой человек, женился на ней и дал ребенку свою фамилию.