"Фантастика 2023-200". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)

Так, теперь еще разок. Анкету товарища Овсеенко я смотрел, когда мы с Трилиссером отбирали потенциальных кандидатов для работы в ИНО, отдавая предпочтение тем, кто владеет иностранными языками. Сомнительно, разумеется, что у человека остались умения, если не было практики. Но, опять-таки, профессионально владеющие иностранными языками чекисты появятся у меня не скоро.

Какие-то их личностные характеристики даже и не рассматривали. Овсеенко характеризуется положительно. Звезд с неба не хватает, но с поручениями справляется добросовестно. Лично выявил два десятка спекулянтов. Теперь спекулянты стали частью советского общества, трудятся вполне официально и ВЧК с ними не борется.

Итак, от роду Сергею Петровичу тридцать восемь лет, но выглядит старше, лет на сорок пять, а то и на все пятьдесят. Стало быть, в университете он учился где-то в девятисотом году. Отец — из мещан, мелкий торговец, выходец из города Таганрога. Ага, вот откуда украинская фамилия. Земляк, значит, Антона Павловича Чехова. Из мещан отец, мелкий торговец. Отыскал деньги на образование сына? Гимназия, университет. А за участие ли в студенческих беспорядках его отчислили? И были ли вообще в конце века в Московском университете какие-то беспорядки? Что-то я такого не припоминаю. Но в принципе, если студент напился и нахамил ректору или профессору, так ведь тоже могли отчислить. Но это уже другой коленкор, а не политика.

Вполне возможно, но перепроверить придется. Ключевое будет — университет. Там хранятся личные дела студентов, с указанием что и как, и за что отчислен. Как будет возможность — отобью телеграмму Трилиссеру, пусть проведет проверку по полной программе.

Но будем надеяться, что все это мелочи и в дальнейшем все будет гораздо лучше. Что ж, как всегда. Берем тех, что есть, а потом делаем из них то, что нам надо.

Но с Авдеевым, как с начальником Венского представительства, нужно поговорить. Если он не возьмет в руки моего чекиста, будет хреново.

Все-таки, если едем все вместе, одним, скажем так, «табором», то есть еще один плюс — можно столоваться всем вместе, вывалив на стол каждый свои запасы, потому что в поезде, следовавшем по маршруту «Париж-Вена», некогда считавшемся комфортабельным, вагон-ресторан отсутствовал. И кипятка здесь негде взять. На станциях, разумеется, можно не только размять ноги, но и прикупить чего-то съедобного, или заскочить в буфет, но наша компашка экономила валюту. Народ я не осуждаю, потому что у меня у самого в дорогу была прихвачена и кура (даже две!) и два десятка вареных яиц и несколько ломтей хлеба. Но здесь не моя заслуга, потому что я предпочел бы покупать еду в буфетах, а Наташина. Вчера она с кухаркой весь вечер жарила кур и варила яйца. У моих попутчиков припасы в дорогу были скромнее — дешевый сыр и колбаса, очень подозрительная на вид. Что ж, люди совсем недавно приехали из голодной страны, им теперь всякая гадость деликатесом покажется. А наш француз выставил корзину, набитую фруктами и печеньем, а еще водрузил на стол литровую бутылку вина. Мать моя женщина! И это мои коллеги сейчас выпьют? Может, взять, да и запретить? Но с другой стороны, литр не очень крепкого вина на пятерых (меня можно не считать), так и ничего. Черт с вами, пейте.

Я кивнул и все сразу же повытаскивали на свет божий и кружки и чашки. Вон, даже переводчица поставила на стол небольшую эмалированную кружечку. Верно, решила не отказываться от французского вина. Так и Наташка у меня не отказывается. Вопрос не в том — пить или не пить, вопрос в другом — сколько выпить? И как себя потом вести?

— Все сразу не пить, — строго предупредил я. — И мне можете не наливать, я лучше до станции потерплю, кофе себе куплю.

Пока мсье Жаме разливал вино, я принялся инспектировать припасы. Понюхал вначале сыр, потом взялся за колбасу.

Сыр, хотя и дешевый, но не страшно. Такой сыр половина Парижа ест. Вполне съедобный. А вот колбаса добрых чувств не вызывала.

— Олег Васильевич, что вы там учуяли? — возмутилась Юлия Иосифовна, которая и являлась хозяйкой колбасы. — Хорошая колбаса.

— Ага. Хорошей она была неделю назад, — кивнул я, вытаскивая из внутреннего кармана мой трехгранный ключик, которым обзавелся по примеру одного знаменитого писателя. Открыв окно, без малейшего сожаления выкинул в него колбасу.

— Товарищ начальник, так же нельзя! — возмутилась мадам Урусова-Соколова. — Если ее пожарить, или отварить — так и есть можно. Что же вы так — даже разрешения не спросили?

— Не спросил, — согласился я. — Юлия Иосифовна, приношу вам свои извинения за безвременно погибшую колбасу, но в вагоне жарить все равно негде, а если вы эту ее скушаете, то самое легкое — это расстройство желудка, а если что-то похуже, то где я врачей найду? А пока нужно есть курицу и яйца, а иначе они испортятся.

Юлия Иосифовна не стала спорить с начальником-самодуром, а выпив в два глотка свою кружку, принялась откручивать у жареной курицы крылышко.

С курой и яйцами расправились быстро, а печенье и сыр было решено оставить на завтра, на завтрак.