"Фантастика 2023-93". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)

Дед разнервничался, закашлял, и, выйдя на балкон, нервно теребил край теплой домашней пижамы. На глазах у него выступили слезы. В этот момент он вспомнил близких, друзей и знакомых, и даже малознакомых случайных людей, кого он когда-то видел лишь мельком, погибших на той войне. От нахлынувших воспоминаний сердце ветерана сжалось, а глаза увлажнились. Внук что-то почувствовал, вышел следом и, взяв деда за руку, вдруг совсем другим тоном тихо попросил:

— Деда, ты не обижайся. Может, я и правда, мало знаю, так ты расскажи мне, а то только в интернете я про войну читал, да в учебниках скучных. Ты же сам на той войне был, но ты никогда про то время почему-то не говоришь. Так расскажи, а я послушаю и знать буду. Потом и сочинение правильно смогу написать.

Старик перестал теребить пижаму, прокашлялся, вытер глаза носовым платком, внимательно посмотрел на внука и начал рассказывать:

— Даже не знаю, с чего и начать. Наверное, вот с этого места, где мы стоим. Наш балкон, как наблюдательный пункт на нейтральной полосе. Представь, что мы осматриваем позиции. Совсем близко за нашей спиной, где проходят улицы Партизана Германа и Авангардная, располагался пригородный поселок Урицк, по которому проходил передний край обороны. В Южном Приморском парке, что сразу за нами, между Петергофским шоссе и заливом начиналась передовая линия наших окопов, которая тянулась влево по речке Дудергофке до Пулковских высот и дальше, в обход Пушкина, по речке Кузьминке к Колпино, оттуда шла к Неве и там продолжалась по правому берегу реки до самой Ладоги. Прямо перед нами, по берегу Финского залива, немцы стояли до конца Петергофа, а дальше начинался Ораниенбаумский плацдарм. Справа впереди в Кронштадте и сзади в гаванях, на реках и каналах располагался флот и стрелял по врагу всеми своими крупнокалиберными орудиями из глубины нашей обороны. Мощный у нас тогда был флот на Балтике.

Немцы подошли сюда уже в начале сентября первой военной осени и застряли надолго. Фронт уплотнился, наши укрепились, фрицы тоже окопались. К первой военной зиме на большое наступление под Ленинградом сил ни у врагов, ни у нас уже не было, потому бились на небольших участках в тактических позиционных стычках. То они захватывали пару наших позиций, то мы контратаковали, выбивали немцев из занятых окопов и захватывали небольшие участки их траншей. Местность, где наш дом стоит, много раз переходила из рук в руки. Возможно, что под самим нашим домом и вокруг него в толще грунта до сих пор лежат убитые с остатками оружия и униформы. В войну тут болотце было, которое пытались и наши, и немцы переходить под огнем, потом, через много лет, еще при Брежневе, метра два земли над болотом насыпали и вот, несколько лет назад, начали дома эти строить. Котлованы глубоко не рыли, сваи бетонные вбивали. Так что, весь прах там, в глубине, до сих пор покоится. И в парке тут неподалеку, под слоем дерна погибшие до сих пор лежат. Да и по всей линии обороны лежат, потому что далеко не всех тогда хоронили. И не только мы, а немцы тоже.

Часто бывало, что не могли вытащить убитых и даже раненых из-под обстрела. Иногда просто прилетали на позиции тяжелые снаряды или авиабомбы и, взрываясь, закапывали солдат лучше любых могильщиков, разрывали бойцов на мелкие кусочки и перемешивали с землей так, что ничего потом от этих людей не находили. Раскопки, конечно, на передовой не проводил никто, только траншеи выравнивали и дальше воевали. Осматривали после боя командиры воронки, записывали своих потерянных воинов в списки пропавших без вести и навсегда о них забывали. Очень страшное время было, потому и говорить про него тяжело.

К удивлению Александра Евгеньевича, внук не перебивал его, слушал внимательно, с умным и серьезным видом.

— Вот что, Алешка. Вижу, что интересно тебе. Давай, нальем чаю и сядем на кухне, рассказ этот не быстрый, — предложил дед.

Так они и поступили. Старик рассказывал, а мальчик ловил каждое слово, даже принес свой смартфон и включил программу диктофона, чтобы все зафиксировать и написать потом сочинение. А в памяти ветерана всплывали картины из прошлого, из времени его далекой молодости. Многое поблекло и забылось за долгие годы, но какие-то эпизоды помнились так ярко и четко, как будто все те события происходили только вчера. Эх, если бы можно было, отмотать время назад! Да где же она, молодость?

Ветеран вспомнил про войну, расчувствовался, да сердце как схватило, что в глазах померкло. Больше Александр Евгеньевич ничего не помнил, а только очутился снова на палубе своего эсминца…

Глава 2