"Фантастика 2024-13". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)

— За одну только попытку нарыть там что-то крупное меня закатают в асфальт, о чём Цыбин прекрасно знает. Директор завода — номенклатура ЦК КПБ, чуть что — звонок туда, от них Жабицкому, мол, наших бьют, проверенных-партийных, и вот уже от республиканского управления БХСС сюда падает и взрывается настоящая бомба.

— Что-то не увидел никаких бомб и даже взрывов не слышал, когда КГБ повязал заместителя директора и начальника сборочного цеха.

— Так то — КГБ…

— Не ссы. Я — член оперативно-следственной группы КГБ и МВД. Старший группы — следователь Полупанов из управления по Минску и Минской области. Он поручил нам выяснить механизм хищений. Так что ты сейчас не старлей Сёма, а спецагент КГБ. Типа майор Пронин. Все претензии отправляйте в КГБ к тому самому Полупанову. Но, конечно, только если чувствуете себя бессмертными и не дорожите должностью. Усёк?

В бюро пропусков, а просто по милицейской корке охрана не дозволяла пройти, хоть стреляй в этих ВОХРовских дяденек-тётенек, Егор по-прежнему напирал, что выполняет задание КГБ, постепенно распаляясь.

К счастью, зам начальника сборочного цеха, изрядно напуганный помещением босса в американку, от чего не спас никакой ЦК КПБ, прав не качал, нос не воротил и едва не выскакивал из белого халата в попытках услужить. Мужик был немолод, предпенсионного возраста, в разговоре обронил, что всю жизнь, включая войну, провёл в Минске…

— Но еврейское гетто немцы вырезали под ноль! — удивился Егор.

— Ви правы, молодой человек. Поэтому в войну я был украинцем.

Экс-украинец оказался великолепным экскурсоводом. Заставив Егора и Семёна одеть халаты, шапочки и бахилы, провёл по цепочке сборки, с гордостью рассказывая про часовое производство, на котором он трудился с молодости, с пятидесятых годов, когда «Луч» выпустил первые часы.

Он представлял собой совершенно иной тип белорусского еврея, нежели привычные работники торговли, по душевному складу был куда ближе к ювелирам, часовщикам и обувщикам, трудившимся на «Верасе». Понятно, не чуждый материальных выгод, но, что главное, обожавший работать руками — тщательно, аккуратно, внимательный к деталям и страшно гордый за результат. Четверть века в одном цеху! Он знал о сборке часов абсолютно всё и ещё чуть-чуть.

Огромный по размерам сборочный цех тянулся на квартал вдоль Ленинского проспекта. Если снести межэтажные перекрытия, вместил бы участок сборки авиалайнеров. Но самолётов бы выпускались единицы в год, а отгрузка часов достигла миллиона. С 1980 года, что служило предметом особой гордости Самуила Ароновича, здесь был запущен полный цикл производства кварцевых часов, включая микросхему управления механизмом.

«Советские микросхемы — самые большие в мире!» Егор не помнил, где услышал эту шутку, да и не столь важно. Интересовала чистая механика.

В цеху трудится тысяча семьсот человек, практически все — женщины, сообщил инженер, и только сейчас в глаза бросились отсутствие обручального кольца и несколько кошачье выражение лица при упоминании о женском поле, будто разговор шёл не о труженицах, а о банке густой сметаны. Странно, что стареющего ловеласа не окрутили. А вот поматросить и бросить сборщицу, обидев, это опасно, всё равно, что торговать свининой в исламском городе. Если тысяча семьсот разгневанных дамочек, обуреваемых чувством солидарности, возьмут в оборот изменщика и разрушителя женских надежд, наказание за свинину покажется общественным порицанием.

Егору приходилось видеть фотографии сборочных производств в Китае, где многочисленные дядюшки Ляо, сидевшие весьма тесно — локоть к локтю — что-то паяли копеечное, макая деталь в общую мисочку с флюсом. Это в две тысячи десятых и тем более в двадцатых китайские цеха стали малолюдными, а узкоглазые работники и работницы в униформе обслуживают автоматизированные линии. На «Луче» наблюдалось нечто среднее. Без той ужасающей плотности, что в Поднебесной 1990-х годов, но преобладал ручной труд. Женщины сидели, практически не меняя позы, с вставленной в глаз трубкой увеличительного стекла, и в чём-то колупались мелкими точными движениями.

Самуил Аронович, широко жестикулируя, показал участок, куда поступают комплектующие из цехов механической обработки. Под женскими пальцами внутренний корпус, он же шасси часового механизма, начинает обрастать деталями. Сначала вставляются камни, то есть искусственные рубины, на которые опираются оси компонентов, потом… Он сыпал терминами, шестёренки почему-то именуя колёсами: заводное колесо, промежуточное колесо, секундное колесо, центральное колесо, анкерное колесо. Не объяснил, что значит «триб вексельного колеса», будто это обязан знать каждый младенец.

— Достаточно. Спасибо! — прервал его Егор. — Покажите систему выходного контроля продукции и средства борьбы с «несунами».