"Фантастика 2024-13". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)

— Я прощаюсь с тобой, суровый и мудрый учитель, — прошептал я. — Буду тосковать по тебе, но пусть эта тоска обернётся тебе на пользу в Гродхейме. Знай, что здесь о тебе помнят и чтят твоё имя. Пока я буду жив, сохраню о тебе память и передам потомкам.

Мы вкусили хлеба и мёда, восхваляя деяния начертателя при жизни.

— Теперь он готов, — сказал я и положил первый камень внутрь могилы. — Он свободен.

Конгерм печально улыбнулся.

— Как и я. Теперь я тоже свободен.

Я увидел, как сквозь человеческие черты его лица начали проступать звериные. Всего несколько мгновений — и вместо странного и пугающего Конгерма на камне сидел огромный беркут.

Глава 31

— Так это ты был его фетчем? — Отпрянув от неожиданности, я остановился и протянул руку к птице. — Ты следил за нами с самого Эрхелла… Я видел орла.

Беркут был спокоен, глядел на меня жёлтыми круглыми глазами — точно такие же были у Конгерма. Вот я дурак! Мог бы и сразу догадаться. Ведь тогда в лесу, когда на нас с Ормаром напал сын проклятого ярла, учитель успел начертать в воздухе руны. Я не разобрал заклинания, но именно после этого явился Конгерм и помог нам.

Орёл уставился на меня, кивнул пернатой головой и щёлкнул клювом.

— Ты теперь всегда будешь птицей? Как мне с тобой поговорить?

Дух отчаянно забил крыльями и принялся крутиться на месте — да так быстро, что я видел лишь коричневое мельтешение. Через пару мгновений передо мной снова очутился Конгерм в уже привычном почти человеческом облике. Сидел на камне как ни в чём не бывало.

— Прости, не хотел пугать. Оно само так получилось. Думал, ты раньше догадаешься, — улыбнулся он. — Я слишком долго принимал облик человека. Это превращение даётся труднее всего, особенно вдали от Бьерскогга. Мне иногда нужно принимать более простую форму или и вовсе от неё отказываться, чтобы немного передохнуть.

Я пялился на него во все глаза.

— Так вот почему тебе неприятно от прикосновений людей. Духам это неприятно?

— Ага. Даже больно.

— А почему в города тебе нельзя?

— Город — место людей. Я там слабею, растворяюсь. Могу разве что пролететь в облике птицы, да и то лучше не задерживаться и держаться повыше. Останусь в городе надолго — могу погибнуть. Точнее, просто исчезну, растворюсь. Мне лучше всего в лесу.

— Но ты же был с нами в деревне, — возразил я. — Там были люди и дома.

Конгерм покачал лохматой головой.

— Там мало людей и лес был близко. И то мне приходилось постоянно возвращаться в леса, чтобы восполнять силу. Говорю же — облик человека очень сложен для духа. Большинство моих… сородичей, назовём их так, не могут оборачиваться людьми. Поэтому являются животными — они нам ближе.

Я устало опустился на землю.

— Значит, после смерти Ормара ты снова свободен? Что будешь делать?

Конгерм пожал плечами.

— Не знаю. Здесь спокойно, сытно, легко. Но скучно. Когда Ормар меня впервые вызвал и привязал, я не был доволен. Мы не сразу подружились, хотя и зависели друг от друга. Но сейчас понимаю, что уже слишком привык к человеку. Странно осознавать, что теперь рядом не будет суетливого и очень деятельного колдуна, с которым придётся таскаться по всему Нейдланду. — Он вздохнул. — Я буду по нему скучать.

— И я.

Я поднялся и подошёл к ручью, чтобы ополоснуть миску и оттереть от крови руки. Птицеглаз не уходил, лишь молча глядел на могилу начертателя. Наверное, прощался.

— Я могу попросить тебя научить меня взывать к фетчам? — Спросил я, вернувшись к нему. — Мне нужна руна Санг, и Ормар сказал, что я смогу получить её здесь. Но не понимаю как. Он не успел рассказать о ритуале привязки.

Птицеглаз кивнул.

— Чтобы получить руну, тебе нужно сочинить вису только для своего фетча. И запомнить её, потому что именно она вас свяжет. Пропоёшь ее — и фетч явится. Потом, когда связь установится окончательно, тебе будет достаточно просто начертать в воздухе руну Санг и позвать фетча по имени — он явится. Но первое время придётся сложнее — связь будет слаба.

— А я могу выбрать, кто откликнется на мой зов? — наивно спросил я.

Конгерм улыбнулся.

— Не ты выбираешь. Мы выбираем. Но охочих служить людям среди духов немного.

— Почему? Из–за городов, в которых мы живем?

Конгерм уселся, привалившись спиной к дереву.

— И поэтому тоже, — ответил он. — Вы взбалмошные, суетливые и жестокие создания. Слишком страстные, ни в чем не знаете меры. А города… Они — самое ужасное, что вы смогли изобрести после топора. Города воюют с лесами. Люди строят крепости, валят леса, убивают и таскают всё отсюда сверх меры. Земле это не нравится. А мы связаны с землёй.

— Как гнавы?

— Не совсем. Гнавы — память земли, а духи… — Он задумался, подбирая слова. — Мы как душа в её теле. Не будет нас — место омертвеет. Поэтому–то в городах люди злобные и мстительные. В городах легко забыть, кто ты и откуда появился. По этой причине и мы там погибаем — быстро забываем о своей природе, а ведь у нас ничего нет, кроме неё.

— Понятно. — Кивнув, я сел напротив Птицеглаза. — Значит, я должен придумать вису. Какие дары принимают духи?