"Фантастика 2024-47". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)

– Нет, – легко признался мальчик. – Я вообще ничего не помню из того, что было до похищения. Но зато знаю, что со мной сделали. Однажды Железный… тот, к которому я был прикован, сказал человеку по имени Балеар: “Как ты думаешь, щенку хорошо стерли память?” – на что тот ответил: “Не сомневайся, я сам проверял. Оставили только набор основных рефлексов, речь и с десяток наиболее ярких воспоминаний”.

К любви и нежности в глазах Лады добавилось еще сострадание.

– Бедный ты мой… – прошептала она.

– А какие воспоминания тебе оставили, Олвар? – спросил Рангар, подавшись вперед. – Что ты помнишь?

– Помню маму… тебя. Помню, как мама целовала меня перед сном, а ты носил на руках… когда я был маленьким.

Лада, едва подавив готовые вырваться рыдания, прижала голову мальчика к груди.

Рангар, переглянувшись с Зоровым, пожал плечами.

– Будем считать эту тему закрытой, – мягко произнес Зоров, коснувшись плеча Лады. – И нам надо продолжать обсуждение наших дальнейших планов. Знаешь, Лада, я целиком согласен с тобой, что нам нельзя терять времени и надо как можно быстрее отправляться в путь.

Мальчик вдруг встал с кровати и протянул Зорову руку.

– Что это ты?.. – опешил тот.

– Цепь… где твоя цепь? Я же снова пойду прикованный?

Зоров так растерялся, что проглотил все слова. Рангара тоже будто бревном по башке шарахнули, но все же он смог выдавить из себя:

– Почему… почему ты так решил?!

– Потому что по своей воле я не пойду. Не желаю. Нам с мамой и здесь хорошо. Правда, мам?

Лада только и смогла, что кивнуть – дар речи покинул и ее.

– Тогда и спорить нечего. Мы с мамой останемся, а вы идите. Когда дойдете до своей Зеленой Дороги, вернетесь назад и заберете нас с мамой домой.

Зоров подумал, что происходящее отдает дурным сюрреализмом, и произнес, тщательно взвешивая слова:

– Мои предки утверждали, что утро вечера мудренее. Думаю, эти слова более чем уместны в данном случае. Сегодня отдохнем, поспим… а завтра, глядишь, и решение нарисуется.

Он подошел к двери и выглянул в коридор. Гдара застыла у противоположной стены и смотрела на Зорова.

– Нам нужна вода, еда и парочка матрасов, – негромко произнес Зоров. – Мы переночуем и завтра покинем вашу благословенную обитель.

Женщина кивнула и заторопилась прочь. Зоров вернулся в комнату. Атмосфера там царила еще та: Рангар вышагивал из угла в угол, а Лада, сидя на кровати, что-то шептала мальчику на ухо, и он улыбался и кивал головой.

Сюрр, в который раз повторил про себя Зоров, дурной, дурацкий сюрр… А вдруг – не сюрр? Вдруг – хитромудрый план? Для того, чтобы задержать их? Так-так… Это в корне меняет ситуацию…

Додумать он не успел – Гдара принесла матрасы и постели, и вскоре четверо путников расположились ко сну. Первыми уснули, крепко обнявшись, Лада и Олвар. Рангар бесшумно встал и, дотронувшись до плеча Зорова, выскользнул в коридор. Зоров оказался там через секунду и шепотом рассказал Рангару о своих предположениях.

– Нечто подобное приходило в голову и мне, – сумрачно произнес Рангар. – Давай помыслим логически об альтернативах. Ладу здесь я не брошу. Таскать за собой мальчишку на цепи – кем бы он ни был! – я не позволю. Что у нас остается?

– Сам знаешь, – проговорил Зоров. – Психотропное воздействие. Точнее, его попытка, ибо если клону Олвара ввели программу в базисные слои подсознания, то у нас ничего не получится. Необходимы стационарные ментаскопы и пси-сканеры… да и много чего другого. Но попытка – не пытка.

Попытка в самом деле не оказалась пыткой. Она оказалась кое-чем гораздо худшим. Миной замедленного действия.

…Вокруг горели костры – много костров. Сотни, тысячи костров. Костры подогревали чаны, в которых пузырилась вязкая темная жидкость с характерным запахом. Еще в чанах имели место грешники. Они жалобно стенали, высовывая бледные головы из кипящей смолы, и злые азартно-веселые черти лупили их по чем попадя – чтобы, значит, загробное существование раем не казалось. Зоров ощущал себя идущим сквозь это безобразие, но ничего не предпринимал (или не мог предпринять?). Черти пропускали его – правда, как-то странно косились, – но в основном его никто не беспокоил. Потом он подошел к громадным аспидно-черным Вратам, и сам Вельзевул спросил громовым голосом:

– Ты хочешь войти туда? Куда даже я входить не смею?

– Да! – твердо ответил Зоров.

– Ты смел, человек… Ну что ж, входи!

Врата распахнулись, и белая вспышка, соединившая весь спектр, ослепила его, но он успел увидеть прорезающую океаны света и тьмы, убегающую в бесконечность Зеленую Дорогу, и чью-то маленькую фигурку, одиноко бредущую по ней… Он рванулся следом… и упал, отброшенный невидимой могучей преградой.

Зоров проснулся, словно от толчка. Сердце колотилось о ребра, будто он только что пробежал марафон. Во рту стоял неприятный железистый привкус. Господи, опять кошмар…

Он открыл глаза. В комнате царил приятный глазу полумрак. После сеанса внушения Лада и Олвар мирно спали. В углу на своем матрасе в позе лотоса сидел Рангар и смотрел на него. Зоров напрягся, пытаясь нащупать контакт, – сейчас ему не хотелось говорить словами.