"Фантастика 2024-62". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)

— Выходи, поговорим, — приказал молодой дерзкий голос, и Кимура выстрелил на звук раньше, чем осознал, что совершенно не чувствует присутствия врага.

Пистолет хлопнул громко, ударив звуковой волной по ушам, но одаренному воздушной стихии это навредить не могло. И Дзетаро рванул из ванной, держа пистолет так, чтобы выстрелить в ту сторону, откуда прозвучал голос врага.

— У меня нет времени на эти игры, — вновь произнес молодой человек, и в следующий миг прямо за спиной сегуна появилось марево.

Короткий всплеск силы, буквально расталкивающей потоки воздуха, и на пол упала сжимающая пистолет кисть сегуна. Кимура еще не успел осознать, что остался калекой, как сильный толчок под колени сбил его с ног.

Перекатившись по дальше, сегун стиснул зубы от боли. Кровь из культи сочилась на пол, сдерживаемая техникой Воздуха. Какое-то время у сегуна было, чтобы хотя бы не дать себя убить, а там и помощь подоспеет — должен ведь кто-то обнаружить мертвую охрану?

Его взгляд сосредоточился на вторгнувшемся враге не сразу. А когда в разуме Дзетаро Кимуры картинка сложилась со знакомым всему миру образом, мужчина почувствовал себя загнанным в клетку с голодным львом.

Правитель Японского сегуната осознал, что никакой помощи не будет. Они просто не успеют прийти. А если и попытаются, то просто умрут без единого шанса ни на победу, ни на месть.

Холодно, без каких-либо эмоций, на него, стоящего на коленях, смотрел Дмитрий Романов, князь Красноярский.

* * *

Японский сегунат, Токио, дворец сегуна, личные покои правителя. Князь Романов Дмитрий Алексеевич.

Зачистить дворец от охраны, обладая всеми ключами от системы безопасности, было плевым делом. А отработанный прием ударов сквозь порталы позволял убивать телохранителей сегуна быстро и незаметно.

Так что, избавившись от всех, кто мог бы нам помешать, я направился на разговор с Дзетаро Кимурой. Тем самым сегуном, который должен был отдать приказ Сабуро Такаяси.

Изначально у меня было два варианта развития событий в Токио.

В первом случае я добивался бы ответов силой, по правилам этого мира превращая охрану дворца в фарш. А после и самого сегуна казнил бы максимально жестоким способом — для наглядности, у азиатов на этом пунктик. Обязательно после этого я бы оставил кровавое послание на стене, чтобы следующий правитель Японского сегуната дважды подумал, прежде чем вообще догадаться о возможности лезть в мои дела.

Второй вариант виделся мне предпочтительнее, уже из моего привычного мировоззрения. Я ведь не настолько изменился, чтобы забыть о людской природе, и как ей можно управлять.

— На, прими, — велел я, говоря по-японски. — Чем быстрее примешь, тем быстрее рана затянется.

Швырнув сегуну, униженно стоящему передо мной на коленях и заживающему обрубок руки, ампулу с наномашинами, я прошел к его двуспальной кровати и забрался на нее с ногами.

И Кимура меня не разочаровал. С искаженным от боли лицом он протянул здоровую руку к ампуле и, сломав ее зубами, выдавил содержимое себе на язык. Та решимость, с которой Дзетаро действовал, намекала на то, что он осознает, что это.

Что, впрочем, неудивительно, о моих наноботах знает каждый, кто хоть раз заходил в сеть. Я ведь неоднократно выступал перед камерами, рассказывая об этом изобретении.

И, кстати, уже не один десяток раз находились хитрецы, которые пытались продать якобы мои ампулы. Дельцы кончали плохо — руки у фонда «Сибирское здоровье» длинные. К тому же их поддерживали и Михаил II, и Игорь I Милославские. Так что настигнуть такого хитреца могли не только люди Романовых, но и Царская Служба Безопасности.

Культя сегуна действительно стала на глазах меньше кровоточить. Ему уже не требовалось поддерживать себя техникой — обрубок начал заживление под действием наноботов.

— Чего ты хочешь? — спросил Дзетаро, глядя на меня уже спокойнее. — Пришел убить меня?

Я усмехнулся.

— Для начала я хочу знать, кто тебе рассказал про лабораторию в Большом Каньоне, — объявил я. — И можешь, кстати, не переживать. Твои люди, которых ты туда направил своей властью, уже мертвы.

Сегун на мгновение опустил веки, отдавая дань памяти погибших при исполнении. Но уже через секунду он снова смотрел на меня, и хотя рана его очевидно больше не беспокоила, делать резких движений Кимура не пытался.

В его картине мира все было просто. Я доказал свою силу, и могу делать с ним все, что мне вздумается. Пытаться сейчас проявлять характер, или тем более нападать — самоубийство.

Дзетаро Кимура не мог со мной бороться в данный момент. Но это не значило, что он не пошлет своих убийц, как только я уйду. Единственное, что его остановит от поспешных действий — отсутствие уверенности, что их будет ждать успех.