Фантастика глазами биолога

В нынешней фантастике один из немногих удачных примеров такого рода — религиозный казус в «Спектре» Сергея Лукьяненко. Напомню — на некоей отдаленной планете, превращенной в пантеон своих и чужих богов, местный абориген дио-дао — среднеполое (и короткоживущее) существо, отдаленно напоминающее наших сумчатых, — избрало для себя инопланетную религию геддаров, гласящую, что каждый истинно верующий и погибший за веру воскреснет в буквальном смысле, во плоти. С точки зрения самих геддаров, отправляя обряды, новообращенный чужак совершает кощунство — в храм ТайГеддара допускаются только мужчины, а абориген мало того, что не имеет определенного пола, так еще и вынашивает дитя. Так что воинственный «коренной» ревнитель веры просто вынужден совершить ответное кощунство — убить самозваного «священника» во время службы, у алтаря своего храма.

Но, уже умирая, дио-дао рождает ребенка — и тот, лишь открыв глаза, заявляет о себе, как о воплощении убитого. Землянин Мартин, наблюдающий эту сцену, и его воинственный инопланетный напарник-геддар осведомлены, что биология дио-дао допускает такой казус; в определенных, критических ситуациях, при явной смертельной угрозе детеныш может в ущерб собственной индивидуальности воплотить в себе индивидуальность родителя. Тем более, учитывая короткий жизненный цикл аборигенов, значительная часть хранимой родителем информации (в том числе и речевые навыки) все равно наследуется генетически.

Так случилось чудо или нет?

Погибший за веру действительно, как и обещала принятая им религиозная доктрина, воскрес по плоти? Или все, наблюдаемое Мартином, явилось просто следствием инопланетной биологии?

Ответа на этот вопрос, Лукьяненко, разумеется, не дает. Да его и быть не может. Чудо непредсказуемо, недоказуемо, невоспроизводимо и необъяснимо. На то оно и Чудо. Единственный способ Господа заявить о своем присутствии.

Впрочем, нет, не единственный. Есть и еще один. Самый драматичный. Самый человечный. Самое неоспоримое доказательство не только Божественного присутствия, но и Божественной любви.

Единственное, чем может Бог проявить себя (в условиях его абсолютного и полного всемогущества) — это воплотиться в смертного человека, страдающего и уязвимого. И только при этом условии, в этой ипостаси, познав всю тяжесть земной участи на собственной шкуре, попытаться научить человечество чему-то толковому (а уж сумеет ли человечество научиться, это, пардон за каламбур, как Бог даст). Еще он может совершить несколько прикладных, чисто агитационных чудес, объяснить находящимся рядом людям, что чудеса эти подвластны и им тоже (мол, погляди, что ты в принципе можешь, только постарайся хоть немного) … И, наконец, последнее — он может погибнуть; причем самой мученической, самой позорной, самой безнадежной (чтобы даже не попытаться облегчить хоть в этом свою участь) из всех возможных смертей.

Впрочем, об этом уже написана одна Книга.

Темные силы нас злобно гнетут

Более 10 лет назад — в 1992 году — в журнале «Знамя» была опубликована вещь, оказавшая заметное влияние на отечественную фантастику.

На первый взгляд повесть Виктора Пелевина «Омон Ра» — кощунственно-пародийный соцартовский стеб. Еще бы — автор покушается на нашу гордость, успехи в освоении космоса и как злостно! В основе сюжета запуск «автоматического лунохода», причем каждая ступень ракеты-носителя (да и сам луноход) управляется вручную космонавтом-смертником. Но это еще не все — в конце концов выясняется, что весь «космический полет» просто снимается для телевидения в подземном бункере при соответствующих декорациях.

Все оказывается фикцией, кроме гибели космонавтов. Она была настоящей. Зачем же она понадобилась, такая гибель?

Принесение жертв (в том числе и человеческих) практиковалось практически во всех религиозных культах от язычества до монотеизма. И, хотя считается, что в противостоянии жестоким и кровожадным «мелким богам» Иегова победил именно как Бог, отвергающий человеческие жертвы, по внимательном прочтении Библии выясняется, что он далеко не всегда довольствовался кровью жертвенных животных. Тут можно вспомнить не только знаменитое несостоявшееся жертвоприношение Авраама, но вполне состоявшуюся гибель дочери полководца Иефеая, принесенную в жертву в честь победы над аммонитянами. Про Авраама, Исаака и ангела, остановившего занесенную руку, помнят все, про Иефеая напомню.