Фантастика глазами биолога

О контакте в таком случае речи быть не может, если же он есть, он либо случаен, либо, напротив, возможен после длительных усилий обеих сторон, и все же остается единичным и кратковременным. Ближайший пример — недавний рассказ Павла Амнуэля «Двое» в журнале «Если», № 2 за 2008 год, где реликтовая разумная атмосфера выходит на контакт с ученым, но на жизни остального населения планеты это никоим образом не отражается. Положительный момент при таком раскладе — обеим сторонам друг от друга ничего не надо и если и что-то неприятное все-таки происходит, то не по злому умыслу, а чисто случайно. Глобальные же неприятности начинаются только в том случае, когда оба вида начинают бороться за одно и то же территориальное пространство (как разумные муравьи в романе Клиффорда Саймака «Город» вытесняют людей вовсе не потому, что что-то имеют против них, а просто не замечая, как слепая стихийная сила). Такой вариант развития событий ничем не отличается от любой стихийной катастрофы от потопа до глобального оледенения, и с точки зрения фантастики интересен мало, именно из-за отсутствия точек соприкосновения, а, следовательно, сюжетной пружины. Самые интересные проблемы здесь лежат вне сферы фантастики — применительно к данной ситуации речь идет о критериях разумности; вполне может быть, что человечество действительно делит планету с каким-то разумным видом, но до сих пор об этом не догадывается.

2) существование разумных видов, сопоставимых по основным характеристикам, но обитающих в разной среде. В реальности таким примером могли бы стать люди и дельфины (если бы дельфины были разумны в человеческом смысле, иными словами, если бы они создавали техногенную цивилизацию).

На самом деле такая ситуация не грозит катастрофой только в одном случае — именно при условии, что разум соседа по планете не создает техногенной цивилизации. В таком случае ситуация сводится к первому варианту — мы не признаем в них разумных существ и в лучшем случае не замечаем, в худшем — пускаем на мех и мясо. Если же такой «негуманоидный» разум вдруг «обращается к технике» ситуация сводится к глобальному конфликту, что мы видим на примере «Войны с саламандрами» Карела Чапека. Надо отметить, что написанная, как политический памфлет, эта вещь может служить примером самой тщательной разработки биологии и экологии разумного соседа по планете.

3) сосуществование нескольких гуманоидных видов или видов, близких по своим биологическим характеристикам и занимающих одно и то же пространство. Пожалуй, этот случай можно назвать самым привлекательным для фантастов и самым плодотворным в смысле корпуса фантастических текстов. Просто золотое дно.

Эксперимент этот провалился на практике — на протяжение солидного исторического отрезка времени на земле жили бок о бок несколько рас разумных гоминидов, и мы все видим, чем это закончилось. Тем не менее, фантасты упорно пытаются доказать обратное; сосуществование нескольких разумных видов на одной территории возможно. Впрочем, на самом деле, если вдуматься, чаще всего фантасты выстраивают не столько биологические, сколько социальные модели земных социумов. Скажем, в «Мире Роканнона» Урсулы Ле Гуин место феодалов и хозяев континента занимают высокие светловолосые ангья, которым подчиняются низкорослые и черноволосые ольгьо (эти две разновидности — скорее два антропологических типа, чем два биологических вида). Но и два других разумных вида, бок о бок с людьми обитающие на континенте — и мрачные подземные карлики, и эльфоподобные ллиу явно признают первенство ангья. Особняком стоят некие живущие в горах существа-полубоги, не вступающие ни в какие контакты с окружающим миром, но их ничтожно мало, они ни во что не вмешиваются, и их мало кто видел. И крылатые вампиры, но эти не разумны в прямом смысле слова.

Мультивидовые конструкции — излюбленный конек авторов фэнтези. Вот кто возводит сложные схемы: орки, гномы, гоблины, люди, эльфы — и все на одной территории! Рискну заявить, что именно ксенофилия фэнтези привлекает к ней читателя, удовлетворяя его ксенофильские порывы, которые есть у каждого нормального человека, причем удовлетворяя их безопасно, на бумаге. Человек, всерьез рассматривающий лозунг «Москва для москвичей», вполне может быть горячим поклонником Толкина.

Мало того, авторы фэнтези склонны делать упор именно на иерархию, сплошь и рядом измышляя некую «старшую» по отношению к человеку расу, занимающую доминирующие позиции.