Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть вторая

— Как часто вы встречались с Василевским?

— Где-то раз в неделю. Иногда — даже чаще.

— Хорошо. Вы когда-нибудь видели его документы?

— Нет.

— Вы ведете тщательную документацию собственных пациентов?

Здзисек одарил его широкой улыбкой.

— А на этот вот вопрос я стану отвечать, когда меня заставит решение Суда Польской Республики. Я врач и не могу предоставлять какие-либо данные относительно своих пациентов.

— Понимаю, — Мержва слегка пожал плечами. — Но ведь я спрашивал только про документацию, а не о личных данных ваших пациентов.

— Я ничего не скажу.

— Почему пану Василевскому требовались консультации психоаналитика?

— На эту тему я ничего не скажу.

— Нууу, ведь это же не совсем нормально, когда владелец процветающей фирмы ходит к психоаналитику, причем, это единственное лицо, способное его идентифицировать?

— От меня вы ничего не узнаете. Относительно своего пациента я ничего не скажу, разве что меня заставит Суд Польской Республики.

— Ладно, ладно, — прервал его Мержва. — Теперь вы, — глянул он на Василевского. — Я тут покопался немного в ваших документах.

Тот приподнял брови.

— Какой официальный язык действует в Белизе?

Василевский выпучил глаза, удивленный Хиршбаум наклонился над рулем.

— Не понял?

Мержва усмехнулся.

— А где находится Белиз? Приблизительно… в какой стороне света…

Офицер какое-то время глядел на парочку. Он явно не ждал ответа. Прикусил губу.

— Я тут покопался в ваших документах, — повторил он. — Полгода тому назад вы прилетели во Вроцлав рейсовым самолетом из Франкфурта. В аэропорту у вас украли все документы. Среди всего прочего был украден и паспорт, о чем вы, собственно, скрупулезно заявили в полиции. Вы… — офицер понизил голос. — Вы ведь всегда весьма скрупулезны, правда?

— О чем вы вообще говорите?

— Я говорю о том, что легче всего устроить себе новый паспорт в Белизе. Это вопрос исключительно финансовый. Только я не об этом. Их консульство в Германии выдало вам дубликат, а затем вы подали заявление о натурализации в Польше. Что, если учесть ваш внешний вид, язык общения и представленные документы о предках, реализовать было совершенно несложно. И вы стали польским гражданином.

Мержва откинулся на капоте и отпил глоток пива.

— У меня такое странное чувство, что вы никогда не были в Белизе, что вы не знаете, какой там официальный язык, и вы даже понятия не имеете, где эта страна находится, и более того… Что-то мне подсказывает, что вы и в Германии не были.

— В чем вы меня подозреваете? Что это вообще за чушь?

— Я вас ни в чем не подозреваю. Любой преступник поступил бы раз в сто умнее. Не говоря уже об агентах иностранной разведки.

Хиршбаум закури. Он, казалось, вовсе не был удивлен сообщениями полицейского.

— Я мог бы все это пояснить, — буркнул он. — Если, конечно, буду иметь согласие своего пациента, — заявил он официальным тоном.

На сей раз Мержва удивленно вскинул брови. Точно так же, как и Василевский.

— Что-то я не понимаю.

— Я мог бы объяснить все происходящее… Конечно, если мой приятель и одновременно пациент позволит.

Мержва вопросительно глянул на Василевского. Тот кивнул.

— Честно признаюсь, я тоже мало чего понимаю, но… — он пожал плечами. — Если речь идет об открытии врачебной тайны, то ладно…

— Точно? — спросил у него Хиршбаум.

Василевский удивленно глянул на него.

— Ясное дело, — только и ответил он.

— Несмотря на внешний вид, дело довольно простое. Ты страдаешь… Он страдает раздвоением личности.

Василевский уставился на него.

— В настоящее время он находится в регрессивной фазе. Вот сейчас даже не помнит, по какому делу ко мне приходит. Только не спрашивайте у меня про латинские термины или точные научные объяснения, потому что ничего не поймете. Это определенный вид амнезии, связанной с расстройствами личности. В определенный момент Василевский, ну… как бы это сказать… Превращается в другую личность. Он внезапно перестает помнить, что является кем-то совершенно другим. И… ну… начинает новую жизнь.

— Погодите, погодите-ка. Правда, я обладаю весьма туманными понятиями о шизофрении. Но никак не могу себе представить, как больной перед приступом, в течение нескольких недель, с необычной тщательностью закрывает свои служебные дела, включая сюда и соцстрахование, налоговое управление и всю остальную любимую нашу бюрократию…

— Действительно. Это сложно себе представить, — развел Хиршбаум руками. — Что поделаешь. Мы до сих пор мало чего знаем о психических заболеваниях. Со времен Фрейда продвинулись буквально на волосок.

— Момент, — вновь перебил его Мержва. — Вы утверждаете, будто бы ваш клиент, ни с того, ни с сего, начинает новую жизнь, забывая о предыдущей? Он придумал, будто бы является Робертом Даронем?

— Нечто подобное я и хочу сказать.

— А каково же его настоящее имя?

— Не знаю. Лично я знаю его как Василевского, но это еще ни о чем не свидетельствует.

— И, извиняюсь за выражение, психически больной человек открывает фирму за фирмой, и в каждой немедленно достигает ошеломительного финансового успеха?

Хиршбаум расхохотался.