ФАНТАСТИКА И ФЭНТЕЗИ ПОЛЬСКИХ АВТОРОВ

- Моя? Почему же? Потому что я тебе воспротивилась? Могущество котла против могущества священного озера. И родился вихрь, который поглощал все и вся. Но это ты придал ему направление... Сколь долго цикл повторяется, сколь долго змея кусает собственный хвост, столь долго ты и я существуем, правда? Помнишь последнюю битву? Когда ты стоял над берегом озера... держа в руках окровавленный королевский меч? Когда вся твоя мечта о спасении старого мира, о том, чтобы сделаться его богом, легла в развалинах, что ты сделал? То было твое желание, мой милый...

Она тихо простонала и замолкла. Он внутренне собрался. Если успеет схватить ее за ладонь, не допустит, чтобы та отпустила...

- Ты хотел отвернуть ход времени, чтобы все то никогда не произошло, и чтобы все можно было начать сначала. И ты высказал это желание над озером, в тот самый момент, когда кровь с поля боя смешивалась с его водами. И знаешь что? Змея стиснула зубы на хвосте, но не так, как ты того желал... Все они бредут сквозь время: король, королева, вассал, молодой принц и остальные, повторяя... повторяя собственную жизнь и не имея возможности освободиться. А ты вместе с ними бредешь и вынуждаешь, чтобы раз за разом они разыгрывали историю. Вот почему случилось так, что из всех историй старого мира эта дожила до нынешнего дня. Ибо люди, тысячи человек видели ее собственными глазами... А ты, всякий раз, пьешь силу, рожденную пролитой кровью, и удлиняешь свою жизнь на несколько десятков лет...

- Рианнон, - назвал он ее древним, очень древним именем.

- Не называй меня так, - крикнула та, брызгаясь капельками крови. – Я научила тебя всему, что ты умеешь, я любила и верила. А ты предал меня, опутал чарами и обрек на бродяжничество сквозь время, ибо Госпожа Озера тоже замкнута в этой истории, даже если и является всего лишь второплановой фигурой. Я... Я уже желаю уйти.

Его ладони молниеносно замкнулись на ее руке. Стиснул ее так, что почувствовал, как ломаются ее пальцы. Она тихо вскрикнула.

- Но еще нет, - сказал он тихо и на удивление спокойно. – Еще не сейчас, моя милая. Сейчас мы стащим у тебя с пальца чеку и ладненько так вставим ее назад, хорошо?

Она засмеялась ему прямо в ухо.

- Не удастся.

Он застыл.

- Что?

- Не удастся стащить чеку гранаты большим пальцем руки, которой ту же гранату держишь. Это ты должен знать. Та чека вот от этой...

И она показала ему другую руку.

- Быть может, они и перебьют один другого над тем прудом... но то уже будет их выбор... испытание дружбы и верности. И никаких оплетающих их историй. Теперь они будут свободны.

- Госпожа...

- Тиии... Как ты обычно говоришь, милый? – шепнула она. – Самое позорное в любви – неискренность?

Она отпустила гранату и изо всех сил прижалась к нему.

* * *

Догнали их быстрее, чем можно было ожидать. Лукаш стоял в развалинах вокзала сам, без оружия, если не считать пистолета в кобуре. Его людей нигде не было видно, только Якуб знал, что где-то они имеются. Парой жестов он приказал своим рассеяться среди руин.

Подошел к блондину.

- Если я скажу, будто не знаю, зачем ты это сделал, это что-нибудь изменит?

Блин, не этого он ожидал. Не от Лукаша.

- Немного, но кое-что – это точно, - ответил он, разглядываясь по сторонам.

- Куба... я...

Только сейчас Якуб пригляделся к нему повнимательнее. Лукаш был бледен, у него тряслись руки, он вспотел.

- Куба, я не знаю, что со мной творилось... Сегодня, вчера вечером. Когда ты разрешил остаться тому русаку, я вдруг почувствовал, словно бы тот был важнее меня, как будто бы он должен был занять мое место, - он охватил себя руками, словно вдруг ему сделалось холодно. – Сегодня утром я соврал... Про него и про Каську. Я хотел... ну, не знаю, наказать вас... тебя... ее и его... И я повел себя как последняя сволочь.

- Вообще-то, следовало бы, - Якуб не глядел на блондина, только на винтовку, которую держал в руках. – Мне следовало набить тебе морду. Следовало бы отпинать тебя так, чтобы ты высрал собственные почки, хуй ты долбаный. А потом мне следовало бы пойти к Каське и позволить ей сделать с собой то же самое. Потому что я тебе поверил, потому что не встал рядом с ней, потому что, курва – мать ее ёб, я сам не знаю, что со мной случилось. С ней ничего не случилось?

- Ничего.

- Вы хотите уйти или вернуться?

- Разве у нас есть выбор?

Движение! Слева! Якуб бросился на землю, разыскивая стволом цель. Краем глаза он зарегистрировал, что Лукаш делает то же самое.

- Не стрелять! – заорали они одновременно.

Из моря развалин перед ними появился силуэт.

- Эй, вы! Не стреляйте.

Михал?

Поднялись оба, одновременно опустили оружие. Михал приблизился к ним с неуверенной усмешкой.

- Куба...я...

- Заткнись. Я уже все знаю. Что ты тут делаешь?

- Я... – Михал покраснел до самой макушки. – Я чувствовал, что обязан идти помочь Каське. Куба, мы не...

- Знаю. Ничего не говори. Лукаш, приведи ее.

Блондин потупился.

- Только, Куба...

- Чего... – он был настолько измучен и зол, и, одновременно, вопреки всему, чертовски, абсолютно счастлив. Шум озера, который долгое время заполнял его голову, затих.