ФАНТАСТИКА И ФЭНТЕЗИ ПОЛЬСКИХ АВТОРОВ

Мы выехали на лесную просеку. Во всяком случае, когда-то это должно было быть просекой среди чуть ли не столетних сосен, от которых сейчас остались выжженные культи, тянущиеся вверх на добрые пару десятков метров. Майор немного проехал вниз и остановил машину рядом с проржавевшей и закопченной табличкой, запрещающей разводить в лесу огонь. Дозиметр, вмонтированный в панель управления, не показы­вал слишком высокого уровня излучения; впрочем, надетые на нас комбинезоны, благодаря герметичным за­стежкам, позволяли нам перемещаться и в более зараженной местности.

- Не могли бы вы, капитан, исследовать химический состав воздуха? – спросил Захватович. Я кивнул и открыл сумку с анализатором. Где-то через минуту экран заполнился данными.

- Нет никаких химических или биологических субстанций, которые могли бы угрожать жизни, - сказал я, просмотрев несколько графиков. – Во всяком случае, эта машинка считает именно так.

- Это хорошо, - заметил десантник, - потому что лично я собираюсь подышать этим воздухом без по­средников.

С этими словами он отстегнул шлем и потянул носом воздух, выпустил его долгим выдохом, после чего открыл лежащий рядом с ним на сидении сидор и вытащил оттуда пачку сигарет «Кэмел». Благоговейно он снял целлофан и вскрыл. Потом сунул в рот сигарету и подкурил штормовыми спичками, входящими в со­став комплекта выживания. В этот же момент Павел пошел его следами. Он стащил с головы герметичный шлем и попросил у Захватовича закурить. Лично я некурящий. Никогда я не понимал, что может быть прият­ного во вдыхании дыма в легкие, но, видя блаженствующие лица моих приятелей, догадывался, что кое-что в этом быть должно. Весь Бастион был охвачен абсолютным запретом на курение, не только по причине дейст­вующих противопожарных систем, но и неполной производительности вентиляции, принцип действия которой основывался еще на старинных, чуть ли ни немецких решениях. С определенным сомнением я снял свой шлем и втянул в легкие первый глоток свежего воздуха. Если не считать сигаретного дыма, я не чувствовал какого-либо запаха или вкуса. Сгоревший же лес давно уже перестал чем-либо пахнуть.

Перекур продолжался добрые пять минут, в течение которых мы не разговаривали. Они наслаждались сигаретами, я же рассматривал округу. Куда не бросишь взгляд, а пространство было не таким уж и обширным, нигде не было видно ни малейшего зеленого пятнышка. Выгоревши деревья, выгоревшая трава и совершенно необыкновенное, синее-синее небо без единого облачка. Тишина настолько полнейшая, что звенела в ушах. Именно эта тишина была самым паршивым из всего. Захватович словно читал мои мысли. Он сунул в проигры­ватель компакт-диск, и внезапно нас окутала стена музыки.

- Снова в жизни не сложилось… - эти слова я помнил. Рок-группа "Будка Суфлера", песня "Сон о долине". Под музыку мы направились вниз по склону. Я глядел на однообразную картину выгоревшего леса и, подобно герою песни, углубился в мечты о долине, к которой мы направлялись, и которая когда-то была нашим домом.

К Вроцлаву мы приближались, объезжая небольшие поселки, лежащие вдоль шоссе на Валбржих. Основная наша задача состояла в проверке, насколько пострадал город после ядерного взрыва и можно ли вообще в нем жить. Мы должны были пробраться как можно ближе к центру, к бункерам под давним Воевод­ским Управлением, в которых находился Региональный Кризисный Центр. Там нам следовало найти резуль­таты и данные, поступившие ото всех измерительных приборов, установленных вокруг города на случай по­добных событий. По мнению штабных, вся операция должна была занять не более шести часов, хотя Захвато­вич с самого начала был настроен весьма скептично к данному пределу времени. Потому-то он и решил объез­жать все поселки на трассе, чтобы у нас имелось побольше времени для обнаружения штреков, ведущих в Центр. С его мнением нельзя было не согласиться. Даже сейчас, при свете солнца, мертвый пейзаж казался нам чудовищным, а вот про то, что будет после заката, мы старались и не думать.

В два часа дня мы остановились на обочине шоссе, рядом с придорожным торговым центром. Про­сторные стоянки вокруг самого супермаркета и других магазинов были совершенно пустыми. Сами же торго­вые залы, казалось, были целенькими, во всяком случае – издалека. Но наблюдения за территорией с помощью биноклей показало гораздо более печальную действительность. Потрескавшиеся и обожженные во многих мес­тах фасады, там же, где конструкция была послабее – многометровые дыры. За территорией самого торгового центра можно было видеть и фрагмент самого города. С этого расстояния невооруженным глазом были видны обломки труб тепловой электростанции и ободранный параллелепипед небоскреба "Польтегора", который пре­вратился в скелет из бетона и стали. Ударная волна сорвала со здания все фасадные элементы и сдула перего­родки изнутри офисных этажей, оставляя лишь нарушенную в нескольких местах железобетонную конструк­цию.