Фантастика. Все демоны. Чарка

Чем бы это кончилось – неизвестно. Возможно, со временем все люди переселились бы в Океан. Но времена были неспокойные. Человек так неосмотрительно пользовался своими технологиями и загубил природу настолько, что и сам не мог уже нормально существовать. Перенаселение, голод, болезни, экологические катастрофы, волна межнациональной вражды, взявшаяся неведомо откуда и прокатившаяся по всей планете, потрясли основы всей цивилизации. Начались войны. Люди уничтожали друг друга словно звери. Не задумываясь о причинах и последствиях. Используя любое оружие, вплоть до ядерного. Естественно, Земля тоже возмутилась, начала тушить неспокойные районы, насылая на них природные катаклизмы – землетрясения, ураганы, наводнения. Чтобы уничтожить источник опасности – самого человека. Причины и следствия этих процессов сейчас уже невозможно понять. Но в результате земля, воздух, вода оказались отравленными, технологии – разрушенными. Озоновый щит планеты разрушился. Потоки радиации хлынули на землю, уничтожая все живое. Погибли все – животные, растения, люди, их цивилизация. Кое-где еще сохранились крохотные островки разума наподобие вашего Города, но и те влачат жалкое существование, скатываются к первобытному состоянию, вырождаются. И только чарки, которые приспособились жить в воде, выжили и сохранили знания. Они ушли в Океан, создали свою культуру. Морская вода спасла их от жесткого излучения солнца. Осколки бомб не долетели до них. Токсичные вещества и яды растворились в воде и обезвредились живущими в Океане микроорганизмами. Конечно, среда обитания сказалась. У нас образовались перепонки между пальцами рук и ног, чтобы легче было передвигаться в воде. Мы можем видеть в морских глубинах. Мы остались теми же людьми, хотя многое от былой цивилизации нам не нужно – ни техника, ни орудия убийства. Взяв только самое необходимое, мы приспособились в остальном к Океану и не испытываем сейчас нужды в чем-либо земном.

– Зачем же ты тогда изучаешь цивилизацию Предков? – возразил Лэн.

– Мы стараемся найти и сохранить все для потомков. И не только сохранить. Осмыслить причины катастрофы. Определить, какие секреты раскрывать потомкам, какие – нет. Мы не хотим, чтобы история повторилась.

– Каких потомков? Своих? Или других, чьи отцы и деды влачат сейчас полуголодное существование в подвалах разрушенных городов?

– Извини, Лэн, – Риит замялась, – как ни горько говорить это тебе. У вас, живущих на суше, будущего нет. Рано или поздно такие Города разрушатся совсем. Жители их вымрут или истребят друг друга. Вы не очень далеко отошли от своего прародителя – зверя. Животное начало превалирует в вас. Для человека неестественно убивать. Вы же по-иному не можете. Поэтому будущее за морской расой человечества.

– Нет, неправда! – горечь несправедливости захлестнула Лэна. – Этого не может, не должно быть!

– Пойми, – увещевала его Риит, – нельзя давать вам в руки цивилизованные технологии. Вы их обратите опять друг против друга. К чему это приведет, тебе объяснять не надо.

– Но должен быть какой-то выход, – не унимался Лэн. – Ты же сама говорила, что не бывает безвыходных ситуаций.

– Но из этой выхода я не вижу. Может, со временем люди поймут, что любить друг друга – естественное состояние. Тогда можно будет прийти к ним на помощь. Боюсь, – она вздохнула, – что и тебе эти знания пойдут не впрок. Ты только ускоришь гибель Города. Об одном прошу, – не пользуйся ими, пока не будешь абсолютно уверен, что поступаешь правильно.

– Ты так говоришь, – огорчился Лэн, – будто видишь меня в последний раз.

Хотя между ними все было обговорено не раз, но он неизменно возвращался к моменту предстоящей разлуки. Риит обещала вернуться, но Лэн чувствовал, что она уходит. И уходит навсегда. Даже если она и вернется, это будет уже не та Риит. Которую он знал. С которой проводил незабываемые ночи. С которой делился всем сокровенным. Побывав среди своих, она поймет, что ей не место рядом с ним. Как и ему с ней. Это неизбежно.

Риит ушла. И с ней ушло спокойствие. Проводив ее наружу, – дальше она не позволила из-за опасности облучения, – Лэн вернулся в бункер. С неожиданной ясностью он понял, что больше не может пробыть здесь ни дня. Стены и потолок давили на него. Пустынные помещения и коридоры, некогда наполненные звуками ее голоса, угрюмо молчали. Книги, еще вчера так нужные ему, теперь валились из рук. Глаза уже не желали пробегать по строчкам букв. Не место ему здесь одному. Такое одиночество может свести с ума.