Фантастика. Журнал "Парус" [компиляция]

Инцидент следовало пресечь в зародыше: этот человек может пригрозить и не выполнить. Санайтик пробурчал нечто в знак согласия открыть, но вот две трети дивана разошлись во мнениях: частично опорожненная треть поскакала открывать, полная же забилась в сдвоенную переборку салона.

Ворвался Патруль.

— Где остальное молоко?!

— Нету больше, — отозвалась переборка.

Лейтенант присел на колено капрала, предусмотрительно подставленное (Жюкрет знал, когда и кому подставить ножку).

— Продай диван…

— Друзей не продают, лейтенант.

— Тогда пошли. — Коо Свелка поднялся. — Ступай за мною. Сейчас судить тебя станем.

Суд состоялся в уцелевшей половине коровника. Заспанный судья, в полосатой мантии и башмаках на босу ногу, напялил парик и зачитал приличествующую сану речь:

— Короче и по существу… — после чего уронил голову на плечо (у всех без исключения космических судей водится неизменная привычка — слушать во сне).

— Он испоганил каналы Марса, — сказал Свелка.

За Свелкой выступил Бамбер:

— Его диван оказывал сопротивление!

Вздрогнул судья:

— Слово обвиняемому. Что вы мож-ж… если мож-ж… — обессилел, бедняга, на нет.

Санайтик подскочил. Всем было слышно, как в желудке у него переливается плутонианский деликатес.

— Я протестую против формулировки, будто бы я «испоганил» каналы Марса. Свяжитесь-ка с Землей — там мою деятельность одобрят… Не все, конечно… И потом, я отмотал все на три дня обратно.

— С Землей? — Галактический Патруль пришел в замешательство. — Обязательно проверим, — пообещал Коо Свелка. — Завтра.

— И на том спасибо, а то сразу: «расстрелять, обезглавить», — докончил обвиняемый.

Судья размежил веки.

— Общество ценно добродетелью, — сказала куриная бригадирша. — Ваша светлость, за годы вашего судейства Вы ни разу не помиловали преступника. Да и какой из него преступник? Он мухи не обидит. Помиловать бы, а? По-ми-ло-вать, — раздельно проговорила она.

— П-пусть… помиловать миловать покойника.

— Как? Вы же не знаете, что скажет Земля! — взорвался Юкла Стэ.

— Н-да-да… и пухом ему земля, — совершив над собой героическое усилие, пролепетал судья, уже не в силах продолжать и без того затянувшееся заседание. — От… отнесите мою домой… Эй, кто-нибудь… будить не на… домо…

Осужденный сглотнул ком обиды и твердым шагом покинул коровник. Уже на улице ему на ухо вдруг кто-то прошептал: «Не бося, у нас тозе непьёхо. Потяни этих суяк — подём банани т'ясти».

Юкла оглянулся и, само собой разумеется, никого поблизости не обнаружил. То есть куры, Патруль и две коровы, неподалеку вылизывающие цистерну с нефтепродуктами, не имели подобного произношения. Наверное, это прибывший по его душу из параллельного мира — купец. Или — бежавший в самовольную отлучку. Бананы Юкла обожал, но как пережить казнь.

В сопровождении полутора десятка кормилиц, которые уважительно глазели на оружие и поясняли друг дружке, как им должно пользоваться, Патруль обозначил место для свершения обряда. Санайтика установили с солнечной стороны, подле бластиковых бревен (куры обожали сельский пейзаж). Осужденный поднял глаза с тем, чтобы запомнить этот мир таким. В самом поднебесье легко парил свободный петушок.

Бамбер успел вспотеть. Он ваял из глины трафарет тени осужденного, кособоко и размашисто отмеченную на бревнах солнцем.

— Нервных просим удалиться, — объявил сержант, когда закончил дело.

Пяток чересчур чувствительных кур сбежали за угол.

Санайтик отсчитал положенные ему тринадцать шагов, повернулся лицом к глиняному двойнику. Выдохнул: «Прощай, приятель».

Капрал — ласково так — погладил курок, сержант доложил поправку на скорость и направление ветра.

Мишень стала уже оплывать, что ускорило развязку.

— Пли!

Немое эхо. Оно отзовется в одном из параллельных миров.

Куры, дерзнувшие присутствовать при казни, от избытка эмоций понеслись доиться, причитая: «Отошел, родимый, курсом «Туд-Туда». Коо Свелка прокричал зрителям вдогонку:

— Преступник наказан. Возмездие свершилось! Он напакостил на Марсе и по-марсиански был расстрелян!

Все. Часы сочтены.

Лейтенант приказал чистить стволы. Ему захотелось хоть чем пособить казненному, который принадлежал теперь другому миру.

— Ты, Юкла, не надейся здесь долго мозолить глаза.

— Закон не запрещает оставаться до утра.

— Сделай, Юкла, шаг — и дело с концом, — наседал Свелка.

— Я не простился с друзьями, — вздохнул санайтик. — И жаль — нет рядом любимой.

— Там, Юкла, другую себе найдешь… — Коо сверкнул зажимом, вытащил передатчик, поднес к губам. — Слушаю… Что? Земля просит отложить казнь? Но уже… уже позно. Нет, он здесь пока, похоже, до утра не шелохнется. Даже так?.. — Лейтенант спрятал приемник и окинул репрессированного взглядом, полным любопытства. — Так, она прибудет через десять минут. Неужто таких любят?..

Первым допустили Ез-Шика. При известной прочности и тот как-то съежился.

— Надолго ли? — спросил робот, кося объективным зрением на чужаков.

— Как сутяги эти положат.

Робот откланялся, а из-за угла, потешно подпрыгивая, выскочили разрозненно секции дивана. Спотыкаясь и приноравливаясь плоскостями, они срослись, и у ног хозяина замер целехонький дружок.