Фантастика

– А потом вот что случилось. Сижу, жду ее, а она не идет и не идет. Уж ночь, а ее нет. Пропала! Сумку с продуктами после в кустах нашли, а моей Анечки нет. Два дня ее вся милиция искала. Сколько я слез выплакала, уж не чаяла живой увидеть… – Старуха всхлипнула, глотнула еще. – Егерь ее нашел, в лесу. Сидела на пеньке, вся перепачканная и не в себе, только дрожала. Что с ней было, почему по лесу двое суток бродила, так никто и не узнал. Думали, снасильничал гад какой-нибудь – нет, целехонькая. Только замолчала с тех пор и стала вроде как полоумная. Нет, не то чтоб полоумная – поумней иных прочих. Но молчит, и всё тут! Читать-писать разучилась. Куда девать сироту?

– Почему сироту? – спросил Роберт, слушавший очень внимательно. – А родители?

– Нету, – отрезала бабуля и сердито стукнула ладонью по столу. – Отца не было, а мать у ней сука. Я Анечке и мамка, и папка. Где вторая-то? Открывай.

Вторую бутылку старуха не осилила, сомлела. До момента, когда она опустилась лбом на стол и всхрапнула, Роберт успел выяснить следующее.

После того случая девочку отдали в интернат для дефективных детей, но там она чуть не зачахла – пожалела ее Дарья Михайловна, забрала домой. И пока работала в своем пансионате, жили неплохо. Но на пенсии бабуля, по ее выражению, стала «болеть нервами и употреблять». Внучка же начала продавать на дороге цветы: летом ирисы, осенью хризантемы и астры, весной подснежники, ландыши, а зимой делала веночки из еловых веток с шишками, красивые. В общем, как понял Дарновский, худо-бедно хватало и на еду, и старухе на «нервы».

Когда он в конце концов рассказал про черный джип, Дарья Михайловна была уже совсем хорошая. Беспечно махнула рукой:

– Ничего, отыщется. Она всегда находится, Анька моя. Бывает, что месяц ее нет или больше, а потом ничего, возвращается к бабуленьке.

Это была информация важная, заслуживающая обмозгования.

Больше ничего существенного Роберт не узнал. Разве что запала в память одна фраза.

Как старуха сказала-то? «Никакая она не дурочка, просто она другая. Разве дурочки бывают такие чистенькие?»

Просто она другая.

Поняв, что бабулю уже не разбудишь, Дарновский прошелся по дому. Комнату Ани определил без труда. Действительно, очень чисто и совершенно ничего лишнего: кровать, тумбочка, платяной шкаф. Ни картинки на стене, ни книжки, ни безделушки. Какая-то монашеская келья. Несомненно, отсутствие чего-либо личностного свидетельствовало о психическом нездоровье, о том что личность как таковая отсутствует. То-то и внутренний голос у нее молчал. Если не считать пожелания счастливого пути…

На обратном пути в город Роберт подвел итоги.

Девушка с серьезными умственными отклонениями, да еще и немая. Видимо, не ангельского поведения, раз садится в чужие машины и, бывает, пропадает по месяцу. Тревожило то, что на сей раз она попала в лапы к какому-то подозрительному Дронову, которого опасается даже милиция. Страшно представить, что может сделать бандит с беззащитной девушкой. Так это оставлять нельзя.

Хоть себе-то не ври, благородный рыцарь, покривился Роберт. Если б она не была редкостной красавицей, черта с два стал бы ты на нее время тратить.

Это была правда, хоть и неуютная для самомнения.

Терзала и другая мысль, мучительная: если бы он повернул раньше, девушка не попала бы в джип, к неведомому, страшному Дронову.

Что он сейчас с ней делает?

Плохо было Роберту, очень плохо.

Диагноз

А к вечеру, когда вернулся домой, стало совсем худо, уже не в моральном смысле, а в физическом.

Подскочила температура, зубы выщелкивали дробь, сердце билось неровно – то медленней, то быстрее.

Инна испугалась – с мужем никогда такого не бывало. Сначала хотела вызвать «скорую помощь», но известно, сколько проку от бесплатной медицины. Вместо этого позвонила отцу, нельзя ли добыть дежурного врача из Кремлевки.

Всеволод Игнатьевич, незаменимый человек в любой кризисной ситуации, отреагировал незамедлительно. Примчался сам, усадил трясущегося зятя в свой «линкольн» и на бешеной скорости, прилепив на крышу «мигалку», которая осталась за ним еще с прежней службы, доставил больного в Кунцево. Лично проследил, чтобы Роберта уложили в отдельную палату и, несмотря на позднее время, поднял на ноги всех необходимых специалистов.

С диагнозом возникли затруднения. Заведующий отделением сказал: «Будем исключать все варианты по очереди, начиная с худшего».

В течение нескольких часов пациента возили из кабинета в кабинет: электрокардиограмма, УЗИ, всякие анализы, томограмма мозга и прочее, и прочее.

– Ну что, – в конце концов сказал заведующий, изучив результаты. – Всё вроде бы в норме, аномальных явлений никаких, а общее состояние тяжелое. Тремор, аритимия, головная боль, угнетенное состояние. Скорее всего мы имеем дело с необычно сильным неврозом. Нужно приглашать Тихвинского.

Назавтра больного обследовал профессор Тихвинский, главный авторитет в области нервных заболеваний нетипичного рисунка.