Фантастиш блястиш

– Удачи, – решительно заявил журналист, а потом оставил надоедающего персонажа с носом, развернувшись в противоположную сторону.

Легкий порыв ветра скользнул по лицу. Алексей взглянул на то, что его окружало…

«Куда именно я попал?»

Было интересно. Но в спину кричал настойчивый шофёр. И это мешало мыслям плодотворно развиваться…

– Постой!.. Багажа…

– Оставь себе.

Журналист не позволил себе большего словоблудия. Новое ощущение, которое внезапно зародилось в его душе, не хотело иметь что-либо общее с уродливой щетиной, растущей клоками, с уродливым посиневшим зубом, с уродливыми очками несимметричной уродливой формы… Журналисту хотелось чего-то нового, смелого и свежего…

«Мечта?» – предположил он.

И тут же журналист понял, что все в его руках. И тогда он все-таки попытался уйти прочь.

– Удачи…

Однако попытаться – это ещё не значит достичь успеха. Алексей совершил на этом поприще резвое перемещение в три-четыре метра, а затем на его пути неожиданно возник очередной странный человек, который не позволил двигаться дальше.

– Куда это вы собрались?

Ночь. Мост. Звезды. Алексей не смог поверить в то, что в столь поздний час кому-то захочется влезть в его дела.

– А вам какое дело?

На журналиста смотрели горящие яростью глаза. Они принадлежали человеку, который всем своим существом практически сливался с окружающим полумраком улицы.

«Кто он такой?» – спрашивал себя Алексей.

Немного подумав, он предложил самому себе самый подходящий ответ:

«Идиот!»

Предположение казалось разумным.

«Кто ещё может подкарауливать на мосту посреди ночи?»

В окружающем мире люди давно спали. И не удивительно…

Уличный циферблат показывал два часа ночи. Но этот человек не спал. Он предпочитал полумрак. Но он вовсе не прятался в этом полумраке. Он будто жил в нем. А может он и был этим самым полумраком?

– Я задал вопрос.

Серьёзный грубый голос пытался вести суровую беседу. Но Алексей имел совершенно противоположное настроение. Он не воспринимал суровость как непререкаемый постулат реальности.

– Рад за вас.

Его игривость не была глупостью. Она была вызовом. Глупым, неряшливым, неуместным… Но все-таки это был вызов.

– Не думаю, что у вас есть повод для радости.

– Да ну…

– ЗПЗ!

«Какого черта?»

Теперь дошло до того, что в лицо Алексею претенциозно ткнули некое удостоверение в красной кожаной обложке.

– Понятия не имею, что это должно значить…

Алексея оборвали на полуслове…

– Она себя неправильно ведёт!

Это шофер снова напомнил о себе.

– Я буда жаловаться!..

«Зачем?»

Алексею оставалось только удивляться.

– Тебе-то еще что нужно?

С одной стороны стоял человек с важным документом, с другой – человек с неважными запросами.

– Отвянь ты уже со своим дерьмищем! Придурок!

Пока Алексей кричал на шофёра такси, чужая рука медленно и властно легла на его предплечье.

– Вы нарушаете общественный порядок!

Пришлось обернуться.

– И что?

– Согласно директиве сто семнадцать вы подлежите принудительной госпитализации…

– Вы что совсем еб…нулись?!..

Алексей отдернул руку от чужих посягательств.

– Тебе самому похоже нужна госпитализация!

– Ваш гнев вам не поможет…

Волна эмоций, порождённая святым негодованием, двигалась по телу журналиста подобно цунами, то есть пока ещё медленно и без признаков грядущего хауса.

Но Алексей чувствовал горячую кожу лица и дрожь в кончиках пальцев. И он понимал, что уже скоро волна поглотит его целиком и полностью.

– Нахрен! – воскликнул Алексей.

Он хотел морально отмахнуться. Но смотрящие на него пытливые глаза все ещё пылали странной ненасильственной яростью. И поэтому Алексей растерялся. Ему стало сложно определить, чем можно ударить в ответ.

«Своей яростью?» – других вариантов не было.

Только вот ярость Алексея была вполне обычной. Ей были присущи и адреналин, и сжатые зубы, и сжатые кулаки…

– Иди на х…р! – прокричал Алексей во всю глотку.

Но странный человек продолжал стоять на его пути.

И тогда Алексей напал на человека из тьмы. Он схватил его за отворот черного кожаного пиджака, навис над ним своим безумным оскаленным взором…

А еще он внезапно понял, насколько же сильна его ненависть к этому странному незнакомцу…

– ЗПЗ? Так ты сказал? Чего тебе от меня надо?

Алексей угрожал человеку из тьмы физически.

Но в свете луны, в свете отблесков фар облезлого такси, в свете одного тусклого фонаря, воткнутого сбоку от моста, лицо этого человека продолжало оставаться неизменно надменным, презирающим и высокомерным.

– Скоро вы пожалеете об этом, – медленно, практически по буквам произнес незнакомец.

– Скоро? А почему не сейчас?

Разъярённый журналист сильнее натянул условные поводья, которые он сделал из отворотов дорогого кожаного пиджака. По этой причине лица двух конфликтующих сторон сблизились. И Алексей уловил сладковато-пряный аромат чужого парфюма. Он всегда ненавидел этот запах…

«Тошнит…».

А ещё он всегда ненавидел кожаные пиджаки, галстуки-веревочки, кожаные штаны и лакированные туфли с острыми носами…

– В тебе есть все, что я ненавижу, парень.

Алексей уже не кричал. С его губ перестала капать слюна, как при бешенстве.