Фантастиш блястиш

Слова совершенно точно ей не помогали, так что девушка попыталась запустить в противника нечто иное из своего богатого арсенала.

Сначала поморщила носик, потом изобразила саму невинность… Так могло бы продолжаться до самого утра…

«Прелестно», – созерцательно ухмыляясь, подумал сильно засекреченный агент, а затем вспомнил о том, что ему есть куда торопиться.

– Может, вы просто извинитесь, и мы разойдемся с миром? – спросил он у молодой и красивой особы, завернутой в мокрое полотенце.

– Извинюсь? За что?

– За то, что предполагали во мне вора или маньяка и в связи с этим проверяли меня на вшивость. Или соврете и скажите, что я ошибаюсь?

От слов сильно засекреченного агента девушка буквально обомлела. Ощущение фиаско подобного масштаба было ей незнакомо.

И потому она не знала что делать, не знала что говорить. Дар речи здесь и сейчас оказался ей недоступен.

– Ну, так что? Я жду…

Сильно засекреченный агент очень сильно хотел своего.

Ему очень хотелось насладиться моментом. Ему очень хотелось в очередной раз прочувствовать пьянящее моральное превосходство, способное раздавить любого, включая красивую заносчивую девчонку, потому как в последнее время только лишь это эгоистическое стремление позволяло ему ощущать себя живым и продолжать жить дальше…

– А вы, наверное, хипстер?

Девушка действовала от противного.

«А она из тех, кто не сдается без боя».

Дерзкий девичий смех легкой тенью пробежался по красивым аккуратно очерченным губам полуобнаженной кокетки. Именно так она прореагировала на едва заметную растерянность, которой ей удалось успешно одарить странного человека, ждущего прибытия лифта в непосредственной близости от ее жилища.

– Нет.

Кстати, излишне засекреченный агент тоже не собирался сдаваться.

– А с чего вы взяли?

Он смотрел на нее. Она на него. Ну, прям-таки очень наивная детская игра в гляделки.

– Вы очень похожи на хипстера, – продолжила девушка немного погодя.

Это был ее следующий ход. И ради него она даже перестала игриво улыбаться. Ради него она постаралась выглядеть совершенно серьезно.

«Вредина», – подумал про девушку очень засекреченный агент.

«Упрямец», – подумала про незнакомого странного мужчину девушка.

«Сучка, которой нужна глобальная трепка».

И снова диалог…

– То есть? – попытался было уточнить незнакомый странный мужчина то самое одиозное понятие, которое из-за своей склочной вредности ему попыталась приписать прекрасная девушка, укутанная во влажное полотенце.

Конечно, она могла бы вредничать и дальше.

У нее это неплохо получалось. Однако затребованное объяснение в данном случае последовало без стервозной заминки:

– Вы одеты как хипстер. Говорите как хипстер. Ведете себя как хипстер…

«Все ясно», – подумал сильно засекреченный агент, проанализировав предъявленные в его адрес претензии.

– Нет, я не хипстер.

Но разве стоило отвечать? Разве она не знала ответа?

«Ей нравится играть со мной в эти нелогичные игры, завязанные на бессмысленной потере времени и нервов».

– Тогда кто вы? Вор или маньяк? – девушка продолжает.

«И теперь она повышает ставки. Но разве мы с ней не гостили в этой области диалектики? Разве мы не вернулись на круги своя?»

– Нет, я трансгалактический гопник.

– Прикольно.

«Черт, черт, черт…».

Странно, удивительно, неожиданно…

«Как она могла?»

Сильно засекреченный агент сделал все, чтобы капитальным образом морально подготовиться к длительному интеллектуальному противостоянию полов. Но все внезапно закончилось, оборвалось, сошло на нет…

– А вы кнопку-то нажали или нет?

«О чем это она? Ах, да…».

Замечание было действительно уместным.

Странный незнакомый мужчина ожидал прибытия лифта в непосредственной близости от жилища странной полуобнаженной девушки, терзающей его вопросами и допросами.

Но как лифт мог бы приехать, если никто не соизволил его вызвать?

– Простите. Этот ребенок, а потом вы…

– Ребенок???

– Ну да… Он был в лифте, кричал… И я решил дождаться следующего… А потом вы меня отвлекли, и я совсем забыл про кнопку…

– Короче я во всем виновата…

На прекрасных губах обворожительной красавицы снова заиграла волшебная улыбка.

Но так уж получилось, что сильно засекреченный агент воспринял ее слова и ее мимику как очень едкий издевательский сарказм.

А ему определенно не нравился женский сарказм.

Он казался ему крайне мужененавистническим, заставляющим достойного мужчину искать себе нелепые оправдания:

– Нет, нет…

– Вообще-то да.

Девушка продолжала игриво улыбаться.

И вместе с этим миловидным занятием девушка сделала и кое-что другое – начала объясняться.

– Это мой дверной звонок. Мелодия похожа на детский плач. А я была в душе и из-за шума воды не смогла толком разобрать. Так что это моя вина…

– Да ну…

– Не верите?

Нахмуренные брови сильно засекреченного агента были утверждающим сигналом.

– Это невежливо…

Красавица уже перестала улыбаться. Теперь ее мимика выражала нечто противоположное радости и кокетству.

«Она что обиделась?»

– Я серьезно…