Фантазерка

– А как мамину чашку разбила?

– Что-то смутно вспоминаю.

– Ничего удивительного. Ты была настолько поглощена Лешей, что ничего вокруг не замечала.

На лице Ольги скорее досада отразилась, чем благостное воспоминание. Я не успела понять, в чем дело, как пришел сам Алексей.

Если за прошедшее время Ольга раздалась, я усохла, то Леша почти не изменился. Слегка заматерел и морщин мимических прибавилось. Он по-прежнему улыбался, стеснительно и мило. Не знал, как здороваться со мной, — обняться? за руку?

Ольга приветствовала мужа вопросами, заданными грубым тоном:

– Майонез купил? Забыл?

Меня поразило ее лицо. Ведь как  на него прежде смотрела! Как на божество! Не дышала, налюбоваться не могла. А теперь! Губы поджала, в глазах — неприкрытое презрение.

Я подошла к Леше, поцеловала его в щеку:

– Здравствуй!

– Настя! Сколько лет, сколько зим!

Он еще шире улыбнулся, что тут же было отмечено Ольгой:

– Чего лыбишься? Все лыбится! Всю жизнь с улыбочкой. А майонез кто купит? Нам для оливье нужно и в селедку под шубой слоями покрывать.

Ругать Лешу за улыбку, природную, неотъемлемую составляющую его лица и мимики, все равно, что обвинять человека в том, что глаза у него зеленые, а не карие.

– Несись в магазин, — продолжала командовать Оля. — Одна нога здесь, другая там. Еще вина купи… или… Девочки, может, шампанского или коньяка? — расщедрилась она.

И меня снова шокировала игра ее лица: повернувшись к нам, Ольга излучала добро и радость, обратившись к мужу — злобную усталость.

– У меня денег не было, — оправдывался Леша.

– А у тебя их никогда нет! — с готовностью усмехнулась Оля. — Работничек! Добытчик! Захребетник!

– Помолчи, — скривился Леша. — Хоть при чужих.

– А Настя нам не чужая, мне от нее скрывать нечего. Держи деньги. И майонез на перепелиных яйцах не покупай, перепелиными я брезгую.

«Она брезгует! — мысленно возмутилась я. — Посудой в жирной смазке не брезгует. С газовой плитой, которую столетие не мыла, живет не страдает. На драный линолеум и тараканьи следы не морщится. А диетические яйца не угодили принцессе!»

Маша поняла мое состояние и постаралась перевести все в шутку, когда Алексей ушел.

– Ведь как Ольга высчитывала? Выходит замуж за лейтенанта, через два года он старший лейтенант, потом капитан, майор… Словом, к тридцати годам Ольга у нас генеральша.

Юмор на данную тему Ольге был недоступен. Она серьезно подтвердила:

– Вот именно! Из-за него недоучилась, техникум бросила, увез на край света.

Уж вернулся Леша из магазина, а Ольга продолжала расписывать его недостатки. Как Леша медленно продвигался по службе, только до капитана дослужил, каким олухом себя выставил в той истории с самоубийством солдата, как Лешу сделали крайним, а он только ушами хлопал… Называла мужа, который тут же находился, только в третьем лице: «он», «его», «ему». Попытки Маши заткнуть подругу не увенчались успехом. Ольгу несло. Сменила пластинку: час назад старшую дочь хаяла, теперь мужа.

Леше было неудобно, но не слишком. Он слабо огрызался, но жену не приструнивал. Привык.

Настроение у меня испортилось. Не могла постичь, как роковая любовь может переродиться в пошлые дрязги. Хотя известно: любовная лодка разбилась о быт. Но у Ольги была даже не лодка, а космический корабль, который летал в космосе, высоко над всем земным. А потом, выходит, с орбиты спикировал?

Закончив с оливье, я вымыла руки под краном и сказала Ольге:

– Достаточно! Все поняла. Леша пока не оправдал твоих надежд, это еще в будущем.

– Да чего от него ждать…

– Оля! Хочу тебе сказать, что мужчины вообще, все и каждый в частности, имеют уйму недостатков. Вот, например, мой муж Борис. По выходным ездим на дачу. И он ведет машину так, что солнце лупит мне в глаза.

Ольга кивнула, надеясь услышать, как я вторю ей, думала, что в моем лице встретит активистку популярного женского клуба «Мой муж тиран и кретин».

Ольгиных надежд я не оправдала:

– Как будто трудно Борису встать пораньше и переставить солнце на другую сторону. Правда, к даче одна-единственная дорога. Лентяй! Так и мучаюсь: утром на дачу — солнце в лицо; вечером с дачи — светило в физиономию. Одно утешает: Борису в равной степени достается.

Маша и Леша рассмеялись. До Ольги не сразу дошло.

– Это юмор? Я тоже анекдот знаю. Муж говорит жене: дура! А она ему: да, я дура! А был бы ты генералом, называли генеральшей.

Ольга торжествующе посмотрела на Лешу. Он привычно улыбнулся, будто извиняясь за неудавшуюся карьеру и одновременно намекая, что не в карьере счастье.