Фантазии офисной мышки

Охранник Вася поздоровался со мной без обычной радости — отвел глаза и не пытался рассказать дежурный анекдот. Он даже поморщился при виде меня, но ничего не сказал. Я удивилась, но ничего не спросила — мало ли: у человека зубы болят или живот прихватило. Лена Андросова мелькнула вдали, сделав вид, что не заметила меня, и вот тут я удивилась — чтобы Ленка не остановилась пересказать очередную местную новость?..

У дверей моего кабинета маялся Стасик Творогов.

— Здравствуй, Женя, — сказал он. — Я вот тебе принес… — И протянул мне коробку конфет.

Глаза мои полезли на лоб — невероятно: Стасик не клянчил у людей сладкое, а сам кому-то что-то принес?!

— Тебе что-нибудь нужно? — опасливо осведомилась я.

— Да нет, я просто так. — Он сунул коробку мне в руки и убежал. Я пожала плечами и уселась за стол. И тут же позвонил телефон и голосом Лидии Петровны сказал:

— Евгения Николаевна, сдайте, пожалуйста, Ничипоренко все бумаги Ларисы Ивановны. С сегодняшнего дня он занимает должность начальника кредитного отдела.

— То есть как? — не сдержалась я.

— Не как, а почему, — в голосе Лидии Петровны добавилось металла, — по распоряжению директора Антона Степановича.

— Хорошо, я все подготовлю…

— Будьте любезны, поторопитесь… — и тут же услышала, как Лидия говорит в другую трубку: — Всем начальникам отделов к одиннадцати подойти на совещание к директору банка.

Я положила трубку и задумалась. Вот почему Вася хмурился, Ленка сделала вид, что меня не заметила, а Стасик притащил коробку конфет! Им всем было неудобно передо мной. И только старая гиена Лидия Петровна, которая на секретарском месте повидала всякого, ничуть не удивилась вероломству начальства. Я замещала Ларису Ивановну, и все, да и сама я, честно говоря, думали, что меня и назначат начальником кредитного отдела. Учитывая мой хороший послужной список и особые отношения с Антоном Степановичем. Но оказалось, что новоиспеченный директор так не считает, у него есть более достойная кандидатура — племянник его бывшей жены. Парень он, кстати, и правда неплохой, и в работе соображает, этого у него не отнимешь.

Однако все же обидно как-то. А хотя почему, собственно, обидно? И какие такие у нас особые отношения с Антоном Степановичем? Ну прятался он у меня в шкафу, ну покупала я ему трусы и продукты, и что из этого? И чего я хочу? Разве я рисковала жизнью, занимаясь расследованием убийства Меликханова, возилась с Карабасом, определяла его на квартиру и маялась одну ночь рядом с ним на кресле-кровати для того, чтобы он отдал мне место Ларисы Ивановны?

Но перед собой-то хитрить не стоит, разумеется, я ожидала благодарности. Не материальной, а хоть слово бы сказал доброе — спасибо, мол, Женя за все, вы мне очень помогли, поддержали в трудную минуту. В ресторан бы пригласил, что ли, ценный подарок вручил! Зарплата у него теперь стала больше, не обеднел бы…

Не захотел Антон Степанович проявить элементарную благодарность, не нужно это ему. И я ему больше не нужна, как говорится, мавр сделал свое дело, мавр может уходить…

Вот именно, мне дают понять, что присутствие мое в банке более нежелательно. Что ж, пойдем навстречу пожеланиям трудящихся, напишем заявление об уходе по собственному желанию.

Сказано — сделано. Написав заявление, я отправилась в приемную директора. Вручу заявление Лидии, она сама передаст, куда нужно.

— Добрый день! — Я постаралась, чтобы голос звучал ровно-доброжелательно.

— Ах, это вы? — сухо отозвалась Лидия. — Разве вас вызывали?

— Нет, но я по личному делу.

— Антон Степанович очень занят и по личным вопросам принимает исключительно в конце недели… — теперь голос Лидии спокойно можно было использовать в качестве трута, до того был сух, что воспламенился бы от малейшей искры.

— Я не стану беспокоить Антона Степановича такими пустяками, — кротко заметила я, положив на стол Лидии свое заявление, — будьте любезны, отдайте ему, когда он освободится. Всего хорошего.

Я выскочила из приемной и нос к носу столкнулась с майором Синицыным.

— Что вы здесь делаете? — удивилась я. — Разве дело еще не закрыто?

— С моей стороны да, — он замялся и опустил глаза, — но вас еще, думаю, вызовет следователь… Евгения… Ник… а можно я буду звать вас просто Женя?

— Ну… если вам так хочется… — милостиво согласилась я, понимая, к чему клонит бравый майор.

— Мне было очень приятно с вами работать… — продолжал он.

— Взаимно, — кивнула я, — так что?

— Вы не могли бы… пойти со мной в театр? — вдруг выпалил майор.

Ой, какой чувствительный милиционер! Можно подумать, что это не я сохранила до таких лет невинность, а он!

— Думаю, что это можно устроить, — успокоила я майора Синицына, — созвонимся попозже.

Дальше начались настоящие чудеса. Стасик перехватил меня в коридоре и пригласил на джазовый концерт. Володя Ничипоренко, которому я передавала дела, был страшно смущен, долго мялся и пригласил меня в кафе отметить его назначение и обсудить наше дальнейшее сотрудничество. Он был так мил, что язык не повернулся сказать ему, что я увольняюсь.