Фантазёр - покоритель горных вершин, или Повесть о мальчике, мечтавшем покорить вершины, на которые никогда не ступала нога человека

Но ничего не поделаешь: ещё попадаются люди, которые враждуют с тобой и даже не спрашивают, хочешь ли ты враждовать. А ведь, может быть, ты хочешь дружить с ними, на вершины с собой повести и там в горах жить с ними в одной палатке…

А он сидит вон один па берегу и думает, какой он хороший враг. Поймает рыбу, снимет с крючка, проденет сквозь жабры ивовый прут, а сам всё думает, что такого врага, как он, поискать надо: коварный, сильный, хитрый — злодей, а не человек.

Мой поплавок дёрнулся, задрожал. Какая-то глупая рыбка заигрывает с крючком.

Нет, передумала.

А я вот что скажу… Я на минуту брошу в воду нашу вражду и скажу, что Джимшер…

Да ну его! Вон кто-то попался на крючок!

— Есть!

Добыча незавидная — рыжеватый бычок…

Если б этот Джимшер не хотел враждовать…

Опять клюёт!

— Есть! Ещё одному бычку наскучила жизнь в реке.

Вообще-то Джимшер давно враждует со мной, но никакого коварства, никакой хитрости и обмана себе не позволял. Видно, он открытый и прямой парень. Такой в спину не ударит. А вообще-то он крепыш, ничего не скажешь. Такого и в заместители можно было бы взять. Ведь нужен же мне заместитель…

В горах такой спутник очень кстати. Мне кажется, если уговорить такого, он не подведёт, не пойдёт на попятный. Не может быть, чтобы он не знал, как плохо враждовать людям, но раз решил, что мы с ним враги, вбил себе в голову — и всё!

А что, если ему всё так прямо и сказать?

Думаю, ему моя идея понравится. Вряд ли он сам придумал что-нибудь получше. Непокорённая вершина — это тебе не рыбалка возле родного дома! Может, потом он сам захочет за мной следом идти, да поздно будет.

Хм, какая-то хитрая рыбка сняла с крючка червяка, а крючок-то и не тронула.

Всё, решено: подойду к нему, встану над головой и погляжу на него построже.

А зачем пыжиться? Лучше поздороваться, как с любым прохожим у нас в деревне здороваются.

Когда я подошёл к нему, моя тень упала на воду, как раз над его удочкой переломилась. Я нарочно так встал: пусть почувствует, приятно или нет, когда на тебя сверху вниз смотрят.

— Здорово! — крикнул я.

Джимшер обернулся, затенился рукой от солнца, медленно кивнул мне в ответ и опять отвернулся, как будто перед ним не Каха Девдариани, а какой- нибудь сморчок.

Разумеется, я вспыхнул, как порох.

— Ты чего это? — крикнул я и одним прыжком спрыгнул с пригорка на берег.

Он опять только разок взглянул на меня.

— Тебя спрашивают!

Он состроил кислую рожу и спросил:

— Чего тебе?

— Сейчас объясню, чего мне.

Он пожал плечами.

— Ты чего — немой, что ли?

Он покачал головой.

— Тогда говори, не отмалчивайся! — Я шагнул к нему и пнул его коленом.

Наконец он встал, повернулся ко мне и хмуро поглядел на меня.

— Что? Не узнаёшь? — опять спросил я.

Он опять покачал головой.

— Тогда узнаешь!

Он кивнул: давай, мол, познакомимся.

— Ты чего, не желаешь говорить со мной или со страху язык проглотил? — И я залепил ему оплеуху.

Он, видно, не ожидал удара, покачнулся, налетел на ветки ивы; я пнул его и столкнул в воду.

— Может быть, теперь ты пожелаешь говорить со мной? — крикнул я.

Он ухватился за ветки ивы, выбрался на берег и опять встал передо мной.

— Ну что, заработал? — спрашиваю я, а сам за его руками слежу, не прихватил ли он камня из реки. Руки пустые, даже в кулаки не сжаты.

Нет, такого лопуха не стоит брать в горы!..

— Понравилось? — насмешливо спросил я. — Нет, ты ответь мне по чести: понравилось?

— Да так себе…

— Хочешь ещё?

— Мне хватит… — И он замахнулся на меня; я вовремя это заметил, отклонился в другую сторону, но тут с другой стороны меня встретил такой удар, что я охнул.

«Годится, — обрадовался я, — этот годится!» Я сам перешёл было в атаку, но он опередил меня — мне показалось, что ухо у меня взорвалось.

«Отлично!..»

Но тут он мне влепил снизу, в челюсть. Если б я держал язык между зубами, после этого удара мне самому пришлось бы молча кивать и качать головой в ответ на вопросы. И — так уж устроена моя голова — вмиг вообразил себе, что я, безъязыкий, вернулся с вершины. Односельчане чествуют меня. Народ требует от меня речи, а я молчу — язык у меня во рту, как половина картошки.

Да будут здоровы и Джимшер, и его родители: он так меня треснул, что все фантазии вылетели из моей головы вместе с посыпавшимися из глаз искрами. Выручил, можно сказать, а то перед людьми неловко было.

Да только он и сам не удержался после удара и следом за мной в воду бухнулся.

Я-то думал, что лучше рыбы плаваю, но крепкий удар по голове заставил меня нырнуть.

— Прекрасно! — пришёл я в восторг. — Вот это здорово!

Я вынырнул из воды и оглядел поверхность реки. Никого, только волны гривастые.

«Прячется», — разочарованно подумал я и тут вдруг получил такой удар снизу!..

«Вот это да!»— ещё раз восхитился я, нырнул, настиг Джимшера и давай его молотить, пока воздуха хватило. Потом вынырнул, глотнул воздуха, хотел снова за ним ринуться, но он всплыл неподалёку, посмотрел в мою сторону, однако на меня не пошёл. Хотя, судя по всему, и удирать не собирался.

Я был премного ему благодарен: с меня вполне достаточно. Да и он должен быть доволен.